Идолы
Шрифт:
— Да успокойся ты, Дол! Док нас простит. Мы ведь ненадолго ушли, а три человека — это уже толпа. Да и в любом случае мы почти пришли.
Лукас резко останавливается и с силой тянет меня к себе. Я выпрямляюсь и залезаю на какой-то камень, чтобы стать вровень с Лукасом. Позволяю себе почувствовать тяжесть его сильных рук, легших мне на плечи.
— Я хотел это сделать с тех самых пор, как мы ушли из миссии. — Лукас прижимается лицом к моей шее.
Я морщусь, когда он ударяется о мой подбородок, а потом улыбаюсь, потому что тоже этого хотела,
— И все же ты позволил такой мелочи, как падение с неба, остановить тебя?
Лукас смеется:
— В следующий раз не позволю.
И я тоже.
И в это самое мгновение, наплевав на Лордов и прочее, я чувствую себя самой счастливой девушкой в мире.
Я соскакиваю с камня и прячу лицо на груди Лукаса. Меня охватывает чувство защищенности, и на какое-то мгновение я притворяюсь, что так оно и есть.
— Знаешь, иной раз мне кажется, что четверо Детей Икон — это в два раза больше, чем нужно, — говорит Лукас. — По крайней мере, на этой неделе точно так.
Я поднимаю голову и смотрю на него:
— А ты никогда не думал о том, что таких, как мы, может быть и больше? Не четверо?
Мои собственные слова кажутся мне глупыми в тот самый момент, когда я их произношу.
— Нет, — отвечает Лукас. — Но я постоянно думаю о том, что происходит в голове той, которая сейчас стоит прямо передо мной.
— Вот это. — Я снова прижимаюсь лбом к его груди.
— Вот как…
Он говорит очень тихо, я почти не слышу его. Я смотрю вперед, вижу, как садится солнце, и это такой же прекрасный закат, как все виденные мной прежде, даже в миссии.
Нет, этот прекраснее. Этот самый прекрасный из всех.
От самого холма и до горизонта тянется пространство неумолимых камней, и сухих кустов, и щебня, пересеченное длинными тенями, пурпурно-синими, растворяющимися в сухой красной почве пустыни. Я вижу изогнутую линию горизонта, и меня вдруг на мгновение пронзает странное чувство: будто я стою на вращающемся шаре, несущемся сквозь пространство.
Наша планета. Наша Земля. Это ошеломляет.
«Все через минуту исчезнет, — думаю я, — и закат, и это ощущение. Но пока что и этого достаточно».
Одно только верно в этой Вселенной, где все остальное неправильно.
Я улыбаюсь, откинув голову, чтобы заглянуть в лицо Лукасу:
— Это совершенство.
— Тебе нравится? Я нарочно для тебя сотворил. — Лукас улыбается. Он выглядит почти смущенным. — Это подарок.
— Вот как? — Я смеюсь. — Тогда я сохраню его навсегда.
— Отлично, — усмехается Лукас. — Держись за это. И припрячь так, чтобы не потерять.
— Припрячу, — обещаю я.
— Ты прекрасна, — шепчет Лукас.
— Замолчи, — шепчу я в ответ, поддразнивая его. — Вот это все — да, прекрасно.
Эти слова — чистая правда. Закат — закат Лукаса, а теперь и мой — невероятно, поразительно красив. И это значит, что мы должны будем сотворить его еще раз.
Потому что мы живы.
Но пока что с нас должно быть довольно.
Солнце медленно опускается к горизонту. Лукас кивает, шепча мне в ухо:
— Видишь? Вот так все и происходит. Сейчас солнце скроется, но оно всегда появляется снова.
— В самом деле? — Я улыбаюсь, вскинув брови.
— В самом деле. — Лукас тоже улыбается. — Верь в это. — Он целует меня в щеку, осторожно, стараясь не задеть синяков. — И даже когда ты не можешь его видеть, оно все равно где-то там, на другой стороне мира, и готово вернуться к нам. — Теперь он целует меня в другую щеку, так нежно, что я вздрагиваю. А потом в шею. — Все станет гораздо лучше. — А потом в ухо. — Все уже хорошо.
Теплая волна, которая и есть Лукас, подхватывает меня, и я не могу с ней бороться. Я подношу ему свои дары, и он их принимает. Вот что он принес в наш мир — это чувство. И распространяет его на каждого, с кем встречается, делится им.
Я сдаюсь.
Любовь.
Дар Лукаса успокаивает его так же, как и меня, и я позволяю себе ощутить его, принять его.
Я выбрасываю из головы все ненужные мысли. О том, что мы заблудились, что не видим впереди никакой помощи, что за нами охотятся в этой пустыне, что у нас нет никакого плана на тот счет, как сокрушить другую Икону.
Мне хочется, чтобы на этот раз Док оказался прав, что можно хотя бы на время забыть о том, что ждет нас впереди.
Но каким-то образом в этот самый момент Лукас совершает невозможное. Я чувствую, как он расслабляется, позволяя солнцу согревать его тело, хотя солнце и готово уже исчезнуть.
Наслаждайся этим, пока оно есть, радуйся тому малому, что имеешь.
Закат, исходящий от Лукаса, означает все сразу.
Я поднимаю лицо навстречу последним каплям этого общего тепла, навстречу Лукасу и солнцу.
— Надеюсь, ты прав.
— Так и есть. — Он снова касается моей щеки, его голос становится низким, настойчивым. — Дол…
«Ты нужна мне».
Он не осмеливается произнести эти слова, но я их чувствую. Они для меня так же реальны, как холодный ночной ветер, коснувшийся моего лица.
Я нужна ему, как пища и вода. Как солнечный свет и дождь. Как…
Как я и Ро привыкли нуждаться друг в друге.
Я прогоняю эту мысль и наклоняюсь к Лукасу. Он обхватывает мое лицо ладонями, крепко его сжимает, будто я так же тверда, как красные камни пустыни, что окружает нас. Надежная, крепкая вещь. Неоспоримый факт или вечная истина.
Я взглядом прошу разрешения стать ближе к нему. Ближе, чем это возможно физически.
Лукас кивает, и я проникаю в него, ища некий особый момент, некую точку. Я нахожу ее — ярко горящую в его сознании — и, когда мысленно тянусь к ней, в одно мгновение оказываюсь в той пещере, где мы встретились впервые.