Идолы
Шрифт:
Лицо Лукаса меняется, когда я открываю обложку… и мы начинаем читать.
Образец № 1: вмешательство в ДНК минимальное. Требуется дальнейшее изучение формулы белка.
Примечание. Я сам прослежу за развитием этого образца.
Образец № 2: перенос генов. Последовательность генома прослеживается в обычном порядке.
Примечание. Наблюдает Уильям.
Образец № 3:
Примечание. Просил Янг присмотреть за образцами. Первые результаты могут проявиться уже на следующей неделе.
Образец № 4: эпигенетический анализ в состоянии разработки.
Примечание. Эла подтвердит.
Примечание. Я впервые ощутил себя чем-то близким к человеку. Ирония меня не покинула.
— Чем-то близким к человеку? Что это значит?
Я поднимаю голову. Лукас продолжает читать, глядя через мое плечо.
— И Эла? Кто это? — Лукас явно так же растерян, как и я.
Я закрываю тетрадь. И впервые замечаю маленькие золотистые буквы, выбитые в углу обложки. Похоже, это «Э», а может быть, «Л». И дальше, более отчетливо, — «А».
Но не «Ф».
Я пытаюсь догадаться, как эта книга оказалась в руках Фортиса. Еще до падре.
Смотрю на Лукаса:
— Фортис весьма… сложный человек.
Просто не знаю, как еще это можно выразить. И не знаю, что еще думать.
— Не из тех людей, кому бы ты вверила судьбу мира?
— Ну, это уж слишком… Нет. — Я снова взвешиваю книгу в руках. — Я хотела сказать, во всем этом виновата я, разве нет? Ведь именно я привела его к нам. Может, мы ошибались, доверяя ему. Может, я ошибалась.
Лукас тянется к моим волосам, заправляет темную прядь мне за ухо.
— Дол… В этом нет твоей вины. Ни в чем.
Его большой палец скользит по моему подбородку, опускается к шее.
А потом он оборачивается, срывает худосочные полевые цветы, что покачиваются рядом с нами, и подбрасывает их в воздух. Красные лепестки, красные, как рубины, красные, как поцелуи, падают вокруг меня.
Лукас прижимается губами к моим губам так медленно, как будто смакует каждую каплю воздуха между нами. У меня перехватывает дыхание.
Я попалась.
Я попалась, я принадлежу ему, думаю я.
И Ро тут ни при чем. Больше ни при чем.
Это больше не имеет отношения к Ро.
Запах цветов висит в душном воздухе, он так же тяжел, как поцелуй, так же тяжел, как огонь, что все еще горит между нами. Мне бы хотелось, чтобы я могла остановиться. Мне бы хотелось, чтобы я захотела остановиться. Рассудком я понимаю, что в книге следует прочесть и еще что-то — до того, как нас найдет Фортис. Это мой лучший шанс. Наш лучший шанс.
Но я ничего не делаю.
Я не могу.
Я не могу остановить себя и не хочу этого.
Ты должна сделать выбор, думаю я.
Ты уже выбрана, думаю я.
Избери Лукаса.
Я медленно разматываю повязку на руке.
Мы никогда с этим не покончим. А я хочу быть с ним. Быть связанной с ним.
Я хочу чувствовать себя так, словно я нечто большее, чем один человек. Хочу, чтобы мое сердце снова почувствовало тепло.
Я не хочу кончить жизнь серым пеплом на земле торговых рядов.
Не хочу стать пеплом. Не до того, как случится это.
Кое-что никогда не меняется.
Я давно уже знаю об этом. А все остальное — меняется.
Этому я научилась сегодня.
Моя повязка падает.
Я кладу книгу в пыль рядом с собой, поворачиваюсь к Лукасу и протягиваю к нему руку с обнаженным запястьем:
— Лукас…
Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу что-то другое, темное и глубокое. Он знает, о чем я думаю. Он знает, что мы делаем.
Что это такое.
— Я… — Я не знаю, что сказать.
Я так долго ждала этого. Я больше не хочу ждать.
— Дол… — Лукас привлекает меня к себе, медленно расстегивает кожаный браслет, и тот падает на землю рядом с витками моей матерчатой повязки.
Кожа к коже во влажном дневном воздухе.
На поросшем сорняками берегу, под причалом.
Я сплетаю пальцы с пальцами Лукаса, мы прижимаем руки друг к другу, распрямляем ладони.
И я медленно приближаю свое запястье к его запястью.
Точка к точке.
Любовь к Печали.
Лукас ко мне.
Вибрация, что возникает в его теле, эхом отдается в моем. Моя рука начинает безудержно дрожать, и мне хочется плакать, но я не знаю почему.
Мое сердце отчаянно колотится и болит, каждое мгновение пугает и каждое мгновение — блаженство.
И все это проливается из руки Лукаса в мою руку.
Тепло, которое и есть Лукас, затопляет меня, и я впитываю его. А взамен предлагаю свою тишину, свое спокойствие. Я даю ему то, что есть я сама. Мое тихое, прохладное серое — в обмен на его золотое.
И там, в сорняках у края воды, мы становимся чем-то гораздо большим, чем мы есть поодиночке.
Это любовь, и это печаль, и одно не существует без другого. Для нас — нет.
Мы теперь одна история, и мы правдивы.
Одна правдивая вещь.
Лукас прижимается лицом к моей шее. «То, что надо», — говорит он. «То, что надо», — отвечаю я.