Идти полным курсом
Шрифт:
— Безусловно, — уверенно ответил Карфангер, — со своими шестнадцатью пушчонками он не рискнул бы в одиночку даже приблизиться к моим кораблям.
— И верно, как это я сам не сообразил! — искренне удивился Михель Шредер.
Тем временем шлюпка уже подошла к флагману бранденбуржцев. Эскадра ван Беверна приветствовала «Леопольда Первого» тремя залпами салюта.
— Будем соблюдать приличия. Прикажите дать ответный салют, лейтенант! — сказал Карфангер.
— Есть дать ответный салют, господин адмирал!
Бранденбургские фрегаты ушли на север; Карфангер возвратился в Ритцебюттель,
По прошествии шести дней лейтенант вернулся с приказом адмиралтейства, гласившим: «Леопольду Первому» немедленно отправляться в Северное море и крейсировать возле устья Эльбы, сопровождать гамбургские торговые корабли до Ла-Манша, встречать возвращающихся из Архангельска «россиян», а к концу лета дожидаться китобойцев между Бергеном и Шетландскими островами.
— Значит, город до сих пор не выплатил долг курфюрсту? — спросил Карфангер.
— Город согласен выплатить сто двадцать пять тысяч талеров, — ответил Михель Шредер. — Остальные двадцать пять тысяч идут в счет суммы, вырученной за продажу с аукциона в Копенгагене двух гамбургских торговых кораблей.
— Что?! Мои корабли проданы в Копенгагене с аукциона?
— Да, за двадцать пять тысяч талеров.
— Каким же образом город собирается возместить мне убытки?
— Город совсем не собирается возмещать вам убытки, — хладнокровно отвечал Михель Шредер, — но зато я знаю, кто купил на том аукционе «Дельфин» за шестнадцать тысяч талеров.
— Кто? Неужели Утенхольт?
— Нет, не Утенхольт. От него вы не получили бы свой корабль обратно за такую же сумму.
— Вы хотите сказать, что покупатель сделал это ради меня? Но кто этот человек?
— Человек? Нет, господин адмирал, это были люди — ваши люди, и каждый внес, сколько мог. Больше всех дали Юрген Тамм, Ян Янсен и Венцель фон Стурза, потом штурманы, боцманы и матросы, а недостающую сумму одолжил один корабельный плотник из Кольберга, причем не назначил за неё никаких процентов.
— Петер Эркенс?
— Да.
— Но сейчас я не смогу им вернуть ни шиллинга, — протянул Карфангер.
Михель Шредер почувствовал, что адмиралу сейчас хочется побыть одному. Неслышно ступая, он вышел из каюты и тихонько притворил за собой дверь.
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
Снова потянулись недели изнурительного крейсирования между Английским каналом и Эльбой, на этот раз в постоянном окружении целых эскадр бранденбургских каперов, которые, впрочем, держались на почтительном расстоянии от «Леопольда Первого». Время от времени Карфангер вызывал на флагман Иоханна Кестера и Петера Ноймана, держал с ними короткий совет — и все опять шло своим чередом. Вскоре подошло время отправляться навстречу китобойной флотилии.
Когда Карфангер обнаружил её на траверзе Бергена, к ней уже успели присоединиться несколько «россиян», не рискнувших идти дальше на юг без надежного конвоя. Растянутым кильватерным строем шел караван за «Леопольдом Первым»,
— Ого-го! Ахой! Господин адмирал! Слева на траверзе «Дельфин»!
Корабль глубоко зарывался форштевнем в волны, их пенные гребни временами захлестывали бак. На топах всех мачт гордо реяли гамбургские флаги.
— Лейтенант, семь залпов салюта! — приказал Карфангер. — Казначейство пускай хоть лопнет от злости.
Почти одновременно загремели и пушки «Дельфина»: семь залпов приветственного салюта адмиралу Карфангеру и его флагману. От флейта отвалила шлюпка и направилась к конвойному фрегату, ныряя в волнах. Вскоре Карфангер уже обнимал Венцеля фон Стурзу и Яна Янсена; шлюпка тотчас направилась обратно к «Дельфину», который мог теперь занять свое привычное место в кильватерном строю.
Карфангер велел принести шампанского. Венцель фон Стурза рассказал, что в конце июня курфюрст заключил в Сен-Жермене мир с французами и шведами, вернув им при этом все завоеванные Бранденбургом территории, среди них остров Рюген, Штеттин, Грайфевальд и Штральзунд. Лишь часть Померании восточнее Одера осталась во владении курфюрста.
Карфангер просто не верил своим ушам, поэтому вновь и вновь переспрашивал:
— И Бранденбург действительно пошел на такое?
— В этой истории что-то нечисто, — сомневался Михель Шредер.
Венцель фон Стурза стал рассказывать о том, как бранденбуржцы неожиданно изменили свою позицию: не успели ещё просохнуть чернила, которыми были подписаны договоры, как они заключили союз с Францией против Испании. Франция обязалась выплачивать курфюрсту сто тысяч ливров в год и предоставлять убежище и защиту фрегатам его каперов во всех французских портах Европы и Вест-Индии. Курфюрст, в свою очередь, предложил в военное время поддерживать французский флот эскадрой из шести фрегатов и нескольких брандеров. От испанцев он потребовал уплаты чудовищной суммы в два миллиона талеров, в сравнении с которой долги Гамбурга выглядели сущей мелочью.
— Испания не сможет уплатить два миллиона, — сказал Карфангер, — и красные орлы курфюрста отныне будут долетать до самого Гибралтара и до ВестИндии. Не будет больше мира на морях. Велика опасность и того, что красный орел нацелит свои когти и на наши «испанские» караваны. Вот вам ещё одно подтверждение тому, что в немецких землях каждый правитель думает только о своей собственной выгоде. Впрочем, имперские города в этом недалеко от них ушли…»
В это время начинали намечаться разногласия между Гамбургом и Данией по поводу судоходства в нижнем течении Эльбы. Вызывающе-враждебная позиция датчан позволяла предположить, что они не остановятся даже перед нападением на гамбургские конвойные фрегаты. Несколько датских военных кораблей уже перебазировались из Балтийского моря в Глюкштадт. Поэтому Карфангер получил от адмиралтейства приказ отправиться в один из укромных голландских портов, где «Леопольд Первый» мог перезимовать, а заодно и дождаться улучшения отношений с Данией.