Иду на свет
Шрифт:
— Санта жадничает, но хотя бы ты мне расскажи, Дань… Ты как её замуж позвал? Она говорит, комод сломался, вы чинили… Только как комод сломать-то можно было? — До Санты продолжают доноситься мамины вопросы. — Ой… Я, кажется, поняла… Не надо рассказывать.
Данила смеется, его смех подхватывает Лена. Санта же сбегает в гостиную.
У неё горят щеки и уши.
А шестнадцатого июля она выходит замуж.
Глава 18
— Данила Андреевич, к вам посетитель…
Голос
Насколько сам помнил, встреч на сегодня не назначал. Собирался подогнать хвосты в офисе, вернуть практику в рабочий режим после вальяжных новогодних и рождественских дней.
— Посетитель представился? — Тома замялась с ответом. Слышно было, что вздохнула…
— Щетинский Игнат Петрович.
Произнесла, внезапно удивляя.
Первым мелочным желанием было отправить Щетинского восвояси. Сказать, что к нему вообще-то по записи и сейчас времени нет. А потом…
Любопытно стало послушать.
— Проводи, пожалуйста.
Данила нажал кнопку сброса вызова, встал с кресла, к окну подошел…
Хмыкнул ещё и в него. Потом отвернулся, глянул на полку без фото. Дальше на дверь, которая открывается Томой после трех ударов.
Она же толкает её, будто у Щетинского рук нет. А на самом деле, совести. Зато гордыни — на троих. И дело это не барское.
Он не благодарит, смотрит с нескрываемым пренебрежением.
На дверь, на Тому, на Данилу, войдя…
А Чернову смешно даже. Потому что… Ну как бы сам же пришел…
— Чай сделай.
Игнат бросает Томе, которая тут же замирает, будто с просьбой глядя на Данилу. Мол, это нормально?
Данила отвечает ей пожатием плеч, его губы подрагивают… Он видит, что Тома реагирует правильно — тоже чуть улыбается…
— Вам черный, зеленый? — спрашивает вроде как аккуратно…
В ответ Игнат «дарит» ей свой внимание. Проходится взглядом от макушки до носков. Паузу держит…
— Такой, чтобы пить можно было. Могу дать денег, в магазин сбегаешь… Помои не неси…
И вместо того, чтобы ответить вменяемо односложно — выливает на офис-менеджера туеву хучу своего внутреннего дерьма. Делится прекрасным, так сказать…
— Том, всё хорошо. Без чая обойдемся.
Данила видит, что слова Игната вызывает в Томе возмущение. Ей хочется отстоять честь. Свою. Чая. Веритас.
Но у Данилы крайне хорошее настроение. И крайне интересно, почему принц неДатский с палкой в жопе прискакал к нему его испортить.
Поэтому Тому он отпускает.
Смотрит, как Игнат продолжает выражать недовольство. У него закаменели скулы. Взгляд устремлен в стену. Сам он — будто одолжение делает. Через себя переступает.
Забавный.
Очень похож на своего отца. Внешне — просто безумно. И сейчас сильнее, чем когда-то, потому что потихоньку подбирается к возрасту Петра, в котором они с Данилой общались теснее всего.
— С чего вдруг?
Слушать тишину в
С собой же в мыслях поспорил на сотку, что ответ должен будет «прочитать по взгляду». Который устремляется на него и лучится всё тем же высокомерным отношением…
И искренне непонятно, как Аля с ним могла хоть какое-то дело иметь. Тут же комплекс на комплексе, а не мужик.
— Давай обсудим ССК, Данила.
Игнат снисходит до предложения, и теперь очередь Данилы отвечать взглядом. В нём горит: «ты серьезно?», губы невозможно сдержать — они улыбаются.
Потому что это очаровательно — прийти явно о чем-то просить, но строить при этом из себя как минимум звезду Большого.
— Что ты хочешь обсудить? Если Максим тебе херово отчитывается, докладываю: дело в апелляции. Идет рассмотрение. Нашу позицию вы знаете. Вашу знаем мы…
— В жопу дело, Дань…
Игнат немного нервничает. Ему явно не нравится, что приходится находиться в позиции просящего. Ещё больше, что Даниле в кайф падать на дурака… Особенно сильно, что Данила может себе это позволить…
— Ну вы уверенно стремитесь в жопу. Ты прав…
Отвечает в том же духе, пожимает плечами, подходит к столу…
Он не занят сейчас. Срочняка нет. Но бесить Игната ему нравится. Показывать его не приоритетность, а может даже незначительность — очень.
Это немного месть. За Алю с Даней. За Санту с Леной. И пусть этот долбоеб в жизни не поймет, обозлится сильнее только, но вот сейчас Даниле приятно скользить пальцами по тачпаду открытого ноутбука, просто гоняя стрелку по экрану, подняв указательный палец левой руки в жесте «минутку тишины, пожалуйста. Я занят»…
— Думаешь, одну инстанцию взял, один раз повезло — уже сделал меня?
Желчь Игната выходит словами. Они пропитаны ядом и не требует ответа. Потому что так думает не Данила. Даниле пох. Так думает сам Игнат. И жить с этим не может.
— Да мне посрать, кого делать, Игнат. Это не я к тебе пришел. Значит, не мне от тебя что-то нужно. А что нужно тебе — я так и не понял. Мы не обсуждали возможность встречи и разговора относительно дела. Я за спиной у клиента на договорняки не подписываюсь. Есть предложение — озвучь. Донесу, оценим… Только подумай хорошо, если смешное будет — я же не сдержусь…
Речь Данилы заставляет лицо Игната перекоситься. Ему дико неприятно слушать Чернова.
— Ты как всегда, Данила… Тебе руку подают — а ты отталкиваешь. Типа гордый…
Ответные слова Щетинского произносятся тихо. Они точно так, как и слова Данилы, отсылают к прошлому, которое мужчины воспринимают очень по-разному.
Игнат считает, что протянутая рука — это предложение остаться на той же позиции в той же практике Лексы, но уже при нём. Данила, что отказ был одним из самых правильных решений его жизни.