Иду на свет
Шрифт:
«С Макаром я обсудил. Лекса тебя ждет. Я тоже»
Злость разрастается моментально. Данила сам чувствует, как каменеет лицо и мышцы.
Первое желание — рвануть. Туда, где Максим писал всё это со своей уебской улыбочкой. Той же, которую сам Данила в пятницу чуть не размазал по парапету.
Потому что он же русским языком объяснил: за Ритку не тронул, за Санту убьет. И не шутил. Даже нельзя сказать, что преувеличил.
Своим глазам не поверил, увидев, кто стоит рядом с ней за стеклом. Это был как
Понимал, конечно, что публичный скандал — дно. И что придурком выставится сам. Санту опозорит. Поэтому сдерживался.
Поэтому сдержался.
А сейчас — уже сложнее.
Слышно, что в ванной шумит и перестает вода. Санта напевает что-то себе под нос, просушивая руки полотенцем.
У Данилы времени на принятие решения нет. На действия тоже.
Но он успевает.
Блокирует контакт. Удаляет диалог. Это и есть ответ.
Поднимает взгляд…
Санта приближается к кровати, улыбаясь. Ему тоже надо — в ответ.
Её ладони опускаются на покрывало, она крадется по-кошачьи на коленях…
Таким же выглядит взгляд и улыбка…
— Что там? — спрашивает только затем, чтобы губы облизать…
— Проверяю, заряжается ли. — Данила врет, не моргнув глазом. А Санте, кажется, в принципе пофиг до ответа.
Она уже близко. Тянется губами к мужскому лицу, а ладошкой прижимается к паху. Ведет несколько раз вверх-вниз, проверяя реакцию.
Реакция есть.
А ещё есть желание побыстрее выбросить Максима из головы. Вроде бы просто её телефон в руках держал, а снова бы помыть…
Но куда там?
Санта перебрасывает колено через мужское бедро. Сверху садится. Сама снимает футболку, бросая не глядя на пол.
Мужская реакция становится сильнее и для неё очевидней. Данила сглатывает, смотря четко на грудь, пока сама Санта ерзает…
Трется через ткань штанов. Прижимается напряженными сосками к его коже.
Стонет и приподнимается, когда он ныряет пальцами под резинку…
— Пальцами хочешь? — мотает головой, отвечая на вопрос и одновременно противореча этому ответу. Подаваясь им навстречу.
Когда Данила просит приподняться — дергано стягивает лишнее с него. Позволяет раздеть себя.
Снова опускается, по сантиметру впуская уже член. На её лице — блаженство. Данила чувствует напряжение и желание сделать по-своему. Но держится. Позволяет…
Медленно вверх… Так же вниз… Она будто хочет засечь ощущения на каждом микро-участке внутри. Заодно дает ему прочувствовать, как туго.
Зеленые глаза открывает — пьяные-пьяные и довольные-довольные. Улыбается. Тянется к губам…
— Хороший мой…
Ведет ласково пальцами по мужской щеке, давая добро руководить.
Пальцы Данилы вжаты в талию. Он приподнимает её, одновременно толкается и вдавливает вниз сильнее…
Санта распахивает губы, шепчет «ещё», дальнейший текст — невнятный. Если и хотела что-то сказать — забыла.
Снова
Не зная, что ей только что соврали.
Глава 22
Впервые в Верховный суд Данила попал давным-давно. Тогда он ещё иначе назывался. Другие функции исполнял.
С тех пор прошли добрые десять лет. Он из совсем пацана, дерзкого, амбициозного, стал вполне взвешенным человеком.
Эти стены уже не отзываются в душе тем трепетом. Ответственность не распирает изнутри, выходя с дрожью.
Теперь она просто чувствуется. Но рядом с ней — уверенность.
С тех пор вообще многое невероятное стало обыденным.
Сегодня, к примеру, Данила шел по этому коридору, совершенно безразлично глядя перед собой. Внутри клокотало, но вопрос совсем не в деле, на которое приехали.
А в памяти неожиданно всплыло…
— Ну как тебе, Дань? — Пётр спросил, повернув голову и с улыбкой глянув на парня, в котором отчего-то души не чаял.
Тот пожал плечами, потом хмыкнул, мотая головой.
— Я ожидал чуть-чуть другого…
Признался, и чего ожидал — Петру понятно. Выросшие на американских фильмах дети всегда ждут от процесса феерии. К ней готовятся. Когда впервые надо выступать в суде — две ночи не спят. Идут к первому составленному своими руками иску годами. Особенно его ценят, холят и лелеют. Первого решения ждут, как приговора по своему же мокрушному делу.
Потом первую апелляцию. Кассацию.
Он в свое время тоже всё это пережил. Рядом с ним это пережили многие и многие.
И он каждый раз не уставал задавать вопрос. Каждый же раз с интересом ожидая ответа.
У Данилы сегодня — первый поход в Вышку. Для Петра — обыденность. Для парня — событие. Ненавидит костюмы, шкодная морда. Избегает официоза, сколько есть сил. Петр бурчит, но это ему в Дане тоже нравится. Не делает то, в чем больше пафоса, чем смысла.
А сегодня — как с иголочки. Красивый. Умный. Особый камушек в коллекции. Будущее Лексы. Сердечная привязанность его маленькой дочки… Пётр достаточно проницательный, чтобы видеть её реакции. И ему невероятно забавно из-за того, что остальные этого не замечают. Но Санта перерастет — ему понятно.
— Нам слова толком сказать не дали…
Данила пояснил, Пётр рассмеялся громко.
Наверное, даже громче, чем стоило бы в этих стенах. Здесь шуметь куда опасней, в библиотеке.