Иду на вы!
Шрифт:
Попытки ввести цеховые правила, почему-то напомнившие Сергею рассказы О. Генри о трестовых сговорах, он пресёк на корню ещё года четыре назад. Тогда делегация важных и разодетых глав цехов из Лондона прибыла в Портсмут, где лондонцы принялись обучать местных мастеров, что можно и что нельзя. Те, по провинциальной привычке, кивали головами, опасаясь спорить с теми, кто короля лично знает и видит каждый день. Затем лондонцы направились на верфь, принадлежащую графу, откуда были посланы оказавшимся там Ярькой по известному адресу. Туда, цеховые главы, почему-то не пошли, а направились в мастеровую слободу возле замка. Там надутых саксов и англов славяне даже не стали слушать, а Ильдей едва не приложил по старой памяти. Главы цехов вернулись, несолоно хлебавши, в столицу и несколько раз жаловались на нехороший Портсмут королю, не догадываясь, что истинным мастером был граф Васакс. Ну, не укладывалось в голове достойных уважаемых мастеров, что настоящий граф, пусть и славянин-варвар, разбирается
Когда Ярослав завёл речь о соблюдении цеховых правил, Сергей ему популярно объяснил, что с такими правилами надо отменить все новшества – пушки, новые корабли, стеклянные безделушки и зеркала, торговлю с маврами и прочие достижения, приносящие немалую прибыль королю и его подданным.
– В цеховых правилах есть достойные примеры для подражания, – соглашался Лосев с королём, – например, ответственность мастера за качественное изделие. Но, эти же цеховые правила ограничивают количество мастеров и ассортимент изделий, по существу, цеха служат тормозом развития техники. Как бы не был талантлив мастер, пока он не вступит в цех, его товар не найдёт спроса и он сам не найдёт работы. Пусть цеха контролируют старые промыслы, такие, как кожевенное дело, ткацкое производство, обувное, портняжное, и прочие. А то, что я придумал, государь, от стекольного дела до бумажного, оставь, прошу тебя, на моё усмотрение.
В результате, конечно, он уговорил Ярослава, договорившись занести все созданные и те, что будет создавать, новые производства в особый список, утверждаемый королём, не подчиняющихся цеховым правилам мастерских. Год назад этот список дополнился типографским делом, первой книгой, выпущенной типографами Лосева, был "Сказ о создании мира и людей", под редакцией Судислава. Как бы выразились в двадцатом веке, "по мотивам славянских мифов и преданий". Тиража в тысячу экземпляров хватило для всех волхвов королевства, да ещё отправили сотню книжек на остров Руян, в Аркону. Знающие глаголицу арконские волхвы легко читали русские буквы "Сказа" и, наконец, приняли представителей королевских волхвов, как равных. После этого начался рабочий диалог между волхвами Оловянного острова и Арконой, в королевство стали прибывать волхвы от полабских славян, пруссов и других родственных верой племён, ещё не завоёванных германскими племенами. Возможно, на тесное сотрудничество с волхвами славянского королевства жрецы Арконы пошли из-за вытеснения их последователей и крещения племён Восточной Европы. Из прежней истории Лосев помнил, что остров Руян был захвачен рыцарями задолго до татаро-монгольского нашествия на Русь. Выходит, осталось меньше ста лет до падения официального центра язычества в Европе.
После издания "Сказа" успели выпустить всего три книги, зато тиражами в тысячу экземпляров, "Азбуку" в русском варианте с тридцатью тремя буквами, "Счёт" с арабскими цифрами и четырьмя действиями арифметики и "Песнь о походе". Последнюю в былинном стиле сочинил бывший выселковец Ракита, обладавший неплохим поэтическим даром, в ней он довольно правдиво, с образными метафорами, рассказал историю переселения славян на Оловянный остров и победу над королём Вильгельмом. Эту книгу пришлось допечатывать до общего тиража две тысячи экземпляров, каждый переселенец, умевший читать, а таких было более тысячи, считал своим долгом купить книжку и прочесть с комментариями своим родным и близким. Глядя на такое отношение к повести, её спешили приобрести многие феодалы и богатые горожане королевства. Это был единственный коммерческий проект книгопечатания, предыдущие три издания граф продавал по себестоимости или просто дарил школам. После успеха "Песни" и слухов о баснословных барышах, вырученных автором Ракитой, получившим свой авторский гонорар, не проходило недели, чтобы в замок Васакс не явился очередной сочинитель баллад и хвалебных од, не к королю, так к графу, с просьбой издать свои перлы. Не считая себя вправе оценивать художественную ценность произведений, Сергей боялся пропустить местного Пушкина и собирался учредить литературный журнал, где печатать максимальное количество новинок, пусть читатели голосуют кошельками.
Так вот, после разрешения конфликта с цеховыми общинами, в мастеровую слободу стали прибиваться мастера со всего королевства. Слухи о мастерах графа Васакса, работающих свободно и без диктата цеховых старшин, быстро разлетелись по всему острову. Единственным условием для приёма в слободу служила специализация ремесленника. Там работали лишь мастера по упомянутым в перечне направлениям. Всяким шорникам, гончарам и другим мастерам работа в слободе не светила. Зато кузнецов и плавильщиков, бывших чеканщиков, и любых других мастеров, переучившихся на независимые от цехов профессии, для задумок Сергея теперь было больше, чем достаточно. Он всегда мог найти нескольких квалифицированных мастеров, готовых на эксперименты по изготовлению технических новинок.
Одной из таких новинок стала пилорама, работавшая с приводом от водяного колеса. Больше года ушло на принципиальную компоновку и доводку, многочисленные испытания и переделки, но, с осени пилорама исправно работала, с короткими перерывами на техническое обслуживание и мелкий ремонт. Потому и настаивал
Расставшись с Ильдеем, он отправился к Ярьке, уточнить, знает ли тот о предстоящем безветрии, возможность потери всего флота нешуточно напугала графа. Адмирал успокоил зятя, за прогнозами погоды он следил гораздо внимательнее и давно разработал на этот счёт план действия всех кораблей. Начиная со вчерашнего дня, они выходят в плаванье группами не меньше трёх парусников, общим вооружением восемнадцать пушек. Такая батарея в состоянии отбиться в полный штиль от полусотни и больше лодий и драккаров, если те решаться связываться со славянами в море. За последние годы количество желающих связываться с тройками и двойками в открытом море значительно поубавилось, многие задиры кормили рыб на дне морском, другие проклинали тот день, когда связались со славянами, отрабатывая свой выкуп в шахтах и каменоломнях графа.
Вторжение, так долго ожидаемое, всё же началось внезапно. Сперва гонцы с севера принесли сообщение о высадке сразу нескольких отрядов нурманов восточном побережье королевства, от Адриановых валов до залива Ош. Нурманы не отвлекались на осаду замков, предпочитая грабить всё, что попадается на пути, от простых селян, до небольших городков. Ярослав ожидал нечто подобное, моментально отправил на север, вдоль восточного побережья острова, Глузда с тремя сотнями конных стрелков и десятком пушек. Там важна скорость, отряды нурманов не превышали двухсот воинов и стрелки давно научились сражаться с таким врагом. Едва отправился Глузд, как с западного побережья пришли сообщения о высадке сразу трёх ирландских вождей. Там картина обстояла иная, вместе с воинами в набег пошли священники, вдохновляя достойных католиков истребить языческую заразу на теле английского королевства. Буйные ирландцы не ограничились грабежом и насилием своих бывших единоверцев, всего пять лет назад отстаивавших мессы. Не упуская случая поживиться и покуражиться, вожди занялись осадой замков в Корнуолле, Мурсии и северном Валсе.
Судя по выбору объектов для осады, а туда попали почти исключительно те замки, где владельцами были славяне, без предварительной договорённости дело не обошлось. Либо без предательства со стороны новых придворных Ярослава. К счастью, в замках успели укрыться многие из жителей, не веривших в добрые намерения католиков, бывших братьев во Христе. Сил и количества, собравшихся в замках людей, вполне хватало для организации обороны на несколько недель, потому король не стал дальше распылять своё войско, посылать помощь на запад. Неделя безветренной погоды подходила к концу, другого удобного случая для форсирования канала рыцари второго крестового похода могли не дождаться. Сами рыцари, видимо, понимали это не хуже славян, потому, что в одно прекрасное утро на песчаном берегу в районе Гастингса, стали причаливать драккары и прочие суда с воинами, спешившими выбраться на берег.
– Гастингс? Экие они суеверные, эти христиане, – нервно рассмеялся Ярослав, узнав о месте высадки. Историю с покорением нормандцами Англии он знал давно и несколько раз побывал на памятном берегу, где тридцать пять лет назад отец нормандского герцога Генриха захватил королевство, получив в истории звучное имя, Вильгельм Завоеватель. Видимо, идеологи вторжения рассчитывали таким образом подбодрить своё войско и предсказать славянам их поражение.
Бранко и Ёжик уже распоряжались, раздавая указания о перемещениях пушек и организуя их прикрытие. Пропускать армию вторжения дальше береговой полосы никто не собирался, почти все замки Валса принадлежали славянам, в том числе Бранко и Ёжику. Отдавать свои земли на разграбление они не собирались, расставляя орудия в плотное кольцо с возможностью перекрытия всех мест прорыва рыцарской конницы. Король, прибыв на место высадки католического воинства, сразу обратил внимание, что все суда спешат обратно на материк, за следующей партией десанта. Решив не затягивать военные действия на всё лето, Ярослав не разрешил атаковать врага, пока всё войско не соберётся воедино. Не из рыцарских побуждений честного сражения, а, не желая всё оставшееся лето ожидать высадки остальной армии. Вторая волна десанта подошла к берегу уже в наступающих сумерках, не меньше пяти сотен лодок и драккаров спешно высаживали на берег воинов. Славяне с напряжением ожидали, что корабли вновь повернут на юг, к материку. Но, все гребцы покидали свои судёнышки, закрепляя их на берегу, и отправлялись устанавливать шатры для ночлега.