Идущие к свету, рожденные тьмой
Шрифт:
– Кто тебя послал? Что тебе сказали?
– стал торопливо выспрашивать человек. Отступивший страх развязал ему язык.
– Они хотели напугать меня, но я ничего им не рассказал, поверь! Даже когда они привели эту гадкую тварь, я молчал!
Мэг уже вознамерилась как следует стукнуть этого болтуна, но его безудержный словесный поток был прерван мягким шлепком, раздавшимся в глубине комнаты, словно кто-то босой прошелся по каменному полу. Мэг замерла, а тело пленника вновь охватила крупная дрожь.
– Быстрее режь веревки!
– сдавленно выдавил человек.
– Заткнись!
– огрызнулась Мэг, напряженно вслушиваясь в обволакивающую ее со всех сторон тишину.
Но уловить движение
Впереди замаячил свет, послышались голоса. Но затуманившееся от боли и недостатка воздуха сознание уже ни на что не реагировало. Она, кажется, упала вновь уже лицом вниз, ее тело била судорога. Кто-то перевернул ее на спину, затем подхватил на руки и куда-то понес. Наверное, Мэг потеряла сознание на кое-то время, а когда сумела открыть глаза, увидела склонившегося на ней Саварда.
– Ты слышишь меня?
– спросил он.
Мэг попыталась ответить, но к своему ужасу обнаружила, что не чувствует языка. Отразившийся в глазах Мэг ужас послужил Саварду достаточным подтверждением, что Мэг отреагировал на его слова. Он поднес к ее лицу небольшой прозрачный сосуд, наполненный белесой жидкостью:
– Попробуй проглотить, - посоветовал привратник.
Она не ощутила касания сосуда к губам, и даже когда Савард опрокинул склянку ей в рот, Мэг поначалу все равно ничего не почувствовала. Привратник, следивший за ее реакцией, нахмурился, затем отвернулся и разочарованно покачал головой кому-то, кто находился за пределами видимости. В это время к радости Мэг она ощутила во рту распространяющееся слабое покалывание. Но вскоре ее радость сменилась ужасом, когда покалывание переросло в уже знакомое жжение. Теперь оно проникло в горло, затем опустилось в желудок, и Мэг судорожно схватилась за живот. Ее тело скрючилось, она повернулась набок, исторгая ртом не крик, а неразборчивый хрип. Привратник не пытался удержать ее, когда она упала с невысокой кровати и распласталась на полу. Мэг попыталась сесть, но вышло только встать на четвереньки. Из ее рта на деревянный пол стала капать какая-то черная жидкость, затем кашель, норовивший вывернуть наружу внутренности, добавил к черным пятнам на полу обильные сгустки крови.
Когда приступ прошел, Савард подхватил Мэг и уложил, словно невесомого ребенка, на кровать. Ее мутило, а все ее тело охватил жар. Сквозь застилающий глаза пот она различила второго человека, подошедшего к кровати из глубины комнаты, но его лица сквозь поволоку она уже не могла рассмотреть.
– Когда она сможет рассказать нам, кто ее послал?
– спросил подошедший незнакомец.
– Скверна сожгла ее
– Но она выживет?
– Чесночный настой замедлил действие скверны, но и только.
– Как вышло, что тварь освободилась?
– Отгрызла себе руку и выломала дверь в клетке. Я же вас предупреждал, что не стоило брать ее с собой. Нам повезло, что воровка не растерялась. Умудрилась прикончить тварь в полной темноте, - в голосе привратника послышались явные нотки уважения.
– Не то, что наш пленник. Сдох от страха.
– От нее нам все равно никакой пользы, - с досадой заметил незнакомец.
– Как вы с ней поступите, сир?
Собеседник Саварда не отвечал продолжительное время, обдумывая свое решение.
– Нет смысла отправлять ее в тюрьму, - наконец заключил он.
– Если скверна не прикончит ее, то превратит в чудовище. А быстрая смерть была бы слишком милосердным наказанием для вероломного убийцы, подосланного в мой дом. Отвезите ее в старые каменоломни и договоритесь с гномами из Легиона Мертвых. Пусть они доставят ее на глубинные тропы. Там ей самое место...
ЧАСТЬ 3. ТЫ ЗОВЕШЬ МЕНЯ НА ПОГИБЕЛЬ.
Липкая, почти осязаемая тьма окружала Родрика Хорна со всех сторон, и лишь нервное пламя угасающего факела не давало ей окончательно сомкнуться вокруг серого стража. Под дублет постепенно забирался холод, и его влажные пальцы все настойчивей касались кожи сквозь пропитанную потом рубаху. Родрик силился рассмотреть, что ждало его впереди, но видел лишь собственную руку, сжимавшую факел, и облачко пара, порожденное тяжелым дыханием. Здесь, под землей, сложно было понять, сколько времени минуло с тех пор, как он оставил выстроенный гномами широкий тракт и свернул в эту узкую каменную штольню, ведомый своим проклятым чутьем. Момент, когда он последний раз нормально отдохнул в лагере Легиона Мертвых, и подавно терялся на границе памяти.
Язычки пламени встрепенулись последний раз и, исторгнув россыпь мелких искорок, погасли окончательно. Родрик с сожалением бросил факел и вскоре услышал его прощальное шипение, когда тот откатился в скопившуюся на полу воду. Запах нефти и дыма стал стремительно растворяться, уступая место прогорклой вони влажных заплесневелых стен. Родрик положил руку на покрывшуюся влагой рукоять своего меча и осторожно ступил вперед. Поначалу казалось, что пол штольни достаточно ровный, чтобы идти свободно, но уже через пару шагов пренебрегший осторожностью Родрик наступил на неустойчивый камень и потерял равновесие. Огласив своды штольни проклятиями, он врезался в стену, и скрежеща по ней металлическими пластинами доспеха, съехал в кучу колючей каменной крошки, скопившейся на полу.
Подняться на ноги уже не было сил. Даже проклятый Зов, что стучал в висках, не мог заставить его пошевелиться. Родрик устало закрыл глаза, хотя в этом и не было особого смысла. Все равно ничто в кромешной темноте не могло привлечь его взгляд. Внутренним взором он обратился к тому единственному моменту в своей жизни, который до недавнего времени помогал ему пережить приступ боли. Он вспоминал Фейнис, вспоминал сон из своего детства, который она подарила ему, вспоминал свое чудесное избавление от смерти, за которое будет благодарен ей, покуда жив... Как он нуждался в ней сейчас, в эти минуты отчаяния и бессилия. Впрочем, зачем он обманывает себя. У него ведь впереди был лишь один путь, и он не предвещал счастливого конца. Единственное, что Родрик попросил бы у Фейнис сейчас, это немного сил, чтобы, наконец, обнажив свой меч, сразиться с порождениями тьмы и умереть, затушив их кровью разрывавший его проклятый Зов.