«Идущие на смерть»

Восходящее над краем горизонта яркое оранжевое солнце освещало обширную гавань Порт-Артура, набитую десятками судов. Дюжина самых крупных кораблей стояли в восточной глубоководной части, по которой тянулся узкий и извилистый, каменистый полуостров, метко прозванный «Тигровым хвостом». И действительно, когда этот свирепый таежный хищник сидит в засаде, то его хвост изгибается самым причудливым образом, а китайцы всегда относятся к символам крайне серьезно.

Западная часть бассейна, намного обширней по своим размерам, но мелководная, стала приютом и для небольших кораблей эскадры — крейсеров, канонерских

лодок, миноносцев. А также местом стоянки большого числа пароходов, которые принадлежали самым разным судоходным компаниям, начиная Добровольного Флота и заканчивая КВЖД. Их объединяло только одно — все они несли или русский триколор на флагштоках, либо Андреевские флаги. Последние суда, весьма немногочисленные, были зачислены в состав 1-й Тихоокеанской эскадры, выполняя почетную и полезную функцию — входили в состав тралящего каравана, который постоянно очищал подступы к проходу от постоянно выставляемых японцами мин.

Остальным не нашлось применения, и они застыли своими корпусами на тихой глади полностью закрытой гавани — груды бесполезного железа, по большому счету. Раньше их пристанищем был Дальний, возводимый на берегу Талиенванского залива город, ставший конечной точкой КВЖД — железной дороги, построенной через Маньчжурию в «полосе отчуждения» по настоянию всемогущего Председателя Совета министров С. Ю. Витте. Больно момент тогда был удобный — китайцы десять лет тому назад потерпели поражение в войне с японцами.

Как таким моментом не воспользоваться европейским державам?! А после подавления «боксерского» восстания, европейские колонизаторы уже не стеснялись в средствах…

В середине мая пароходы спешно уводили из Дальнего, понимая, что иначе они станут желанным трофеем для японцев. Дело в том, что 2-я армия Оку атаковала русские позиции на узком, в несколько верст, Цзиньчжоуском перешейке, этих естественных «ворот» вглубь Квантуна. Начальник 4-й Восточно-Сибирской дивизии генерал-майор Фок после одного дня боев, в которых он задействовал всего один стрелковый полк из пяти, неожиданно и совершенно непонятно из каких соображений, отдал приказ о прекращении обороны и отходе частей к Порт-Артуру. Когда в Дальнем узнали о том, в нем началась паника — власти и несколько тысяч русского населения покинули город, стремясь как можно быстрее добраться до крепости. А потому в порту бросили множество судов у причальных стенок, хотя где-то половину моряки успели отправить к Порт-Артуру. Но так как все делалось в крайней спешке, то огромные припасы, собранные на складах, вывезти не удалось, и они достались японцам. Как и сотни вагонов с паровозами, вся неразрушенная инфраструктура порта — в июне там высадилась 3-я армия Ноги, которая и двинулась штурмовать Порт-Артур. И в начале июля первые снаряды уже обрушились на город, внеся смятение в умы…

По начавшейся суматохе в гавани можно было сделать вывод, что 1-я Тихоокеанская эскадра готовится покинуть ставшую родным домом гавань и отправится в плавание. Сновали лодки и катера, подвозившие на корабли личный состав и мастеровых, к приземистым бортам броненосцев прижимались пароходы и баржи — с них принимали уголь в бездонные ямы и снятые раньше для усиления береговой обороны пушки. Последние требовалось вернуть на корабли — ведь не в развлекательный морской круиз отправлялись броненосцы и крейсера под Андреевским флагом, а на бой с врагом, ведь предстоял прорыв блокады, на помощь вражеским судам неизбежно придет эскадра вице-адмирала Хейхатиро Того.

Всем сейчас находилось дело, кроме десятков пустых пароходов, никому не нужных и бесполезных просто потому, что в море было нельзя выйти — на нем захватил полное господство японский флот, начавший боевые действия за несколько дней до нападения на Порт-Артур. Только в штабе наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке адмирала Алексеева на эти «шалости» не обратили внимания. А ведь должны были — 24 января пароход «Екатеринослав» Добровольного флота был задержан на пути к корейскому порту Фузан, в котором уже арестовали транспорт КВЖД «Мукден», а следом задержали «Котик», принадлежащий компании Кейзерлинга, занимавшейся промыслом морского зверя, то есть китов, и рыбы на Камчатке. В Нагасаки японские вооруженные команды поднялись на «Шилку», принадлежащую тоже КВЖД. Однако судну дали разгрузится и 25 января он вышел в море и поспешил в Порт-Артур.

В этот же день последовали новые захваты русских пароходов — «Россия» из РОПиТ, «Аргунь» и «Маньчжурия» из КВЖД, а в Нагасаки к ним добавилась «Малайя». Команды свезли на берег и позже отправили в Шанхай, а русские суда с объявлением войны объявили «законными призами». Командный состав собрали на «Маньчжурии» под арестом — бежать все равно не могли, ведь на транспорте разобрали машины.

Впрочем, господа начальники не горевали в узилище, в котором им пришлось пребывать свыше двух месяцев — до 31 марта 1904 года, дня гибели вице-адмирала Макарова. Живо соорудили себе бильярд и дружно решили не оставлять японцам самого ценного трофея — 17 тысяч бутылок всевозможных горячительных напитков, начиная от пива, и кончая дорогим французским коньяком. И добились этого, обойдясь без битья стекла и выливания «эликсиров» за борт, наглядно показав «макакам» на что способна сотня русских моряков в «заточении».

С началом войны японцы уже не стеснялись в «отлове» русских судов — только 28 января рыбопромышленное пароходство Кейзерлинга потеряло еще два судна — «Михаил» и «Николай», а Русское Восточно-Азиатское пароходство А.А. Трапани свою «Маньчжурию». А более крупные компании дописали в список потерь больше десятка судов, включая сожженный после затопления крейсера «Варяг» транспорт КВЖД «Сунгари».

Впрочем, потерь уже не считали — в Дальнем успели затопить транспорт «Нагадан» прямо у причальной стенки — японцы помучились, убирая эту преграду. В самом Порт-Артуре, для заграждения прохода в гавань, на внешнем рейде утопили «Хайлар», «Харбин» и «Шилку», принадлежавшие КВЖД. В тральном караване на минах подорвались и погибли несколько пароходов — их теперь даже потерями не считали, можно было быстро найти замену. Будь все эти суда в океанском плавании или во Владивостоке, даже на Камчатке, они бы принесли России огромную пользу, но начальство изначально обрекло их на бесцельное и бесполезное прозябание.

Вот так русский торговый флот как бы показал собой будущую бесславную кончину флота военного — одно без другого не бывает, а дурной пример, как говорят в народе — заразителен!

Но сейчас в этот утро, пробудившиеся от сна моряки, стремились как можно быстрее подготовить боевые корабли к выходу в море. Только один человек, в накинутом на плечи кителе с золотыми погонами, на которых топорщили вышитые крылья черные орлы, с пронзительным отчаянием в душе осознавал, что все приготовления тщетные, эскадра вернется обратно, в обреченную крепость, на свою погибель…

Восточная часть Порт-Артурской гавани.

— Господи, боже праведный, приснится же такое!

Павел Петрович вытер платком холодный пот со лба. Однако вспомнив яркие картинки, что будто каленым железом врезались ему в память, вздрогнул — китель свалился с плеч, сверкнув погонами контр-адмирала. Он затравленным взором уставился на икону святителя Николая-чудотворца, почитаемого моряками, истово перекрестился и прошептал: