Идущие на смерть
Шрифт:
Куликова тоже успели потаскать вдоль всего состава, пока, наконец, не нашлось место и для него, на верхней полке, где его положили вместе с таким же, как он тяжело раненым, то есть с отсутствием обеих конечностей.
— Ничего, — сказали санитары, что его носили, — вам тут вдвоем как раз места хватит.
Ну что сказать, в общем они были правы. Ног-то у них нет, а если они примут полусидящее положение, так и действительно вполне вольготно получается.
Запах только в вагоне раздражал. Вроде и окна приоткрыты, и вентиляция наверняка работает, но смесь из запахов гнили, отмирающей плоти, медикаментов,
— Демон?! Ты?!! — удивился сосед по койке.
Куликов пригляделся и тоже немало удивился, узнав в исхудалом землистого цвета лице старого сослуживца-нацика с которым начинал тянуть лямку контрактной службы. Оба были "любимчиками" инструктора, в том смысле, что он любил на них оттягиваться, доводя до белого каления.
"Может оно и к лучшему, — невольно подумал Куликов по поводу придирок инструктора Коржакова, — ведь выжили только мы вдвоем. Ну и бывший инструктор наверняка тоже на этом свете еще обитает. Хотя как знать…"
— Бард?
Юрий Бардов кивнул.
— Выжил все-таки тогда, — продолжил Бардов. — Я слышал, что через вас тогда китайцы прорвались, сразу как только мы ушли. Думал, вас там всех китаезы порешили и тебя заодно.
— Выжил, как видишь, и ты прав, нас там действительно почти всех положили. Нас собственно для того туда и поставили.
— Ну да… Из штрафбата по ранению, как искупивший кровью или за выслугу?
— За выслугу с искуплением кровью, — невесело усмехнулся Вадим. — Два в одном.
— Понятно.
— Ну а ты как?
— Да как все…
Вадим кивнул и не настаивал на продолжении. Вспоминать, как отрывает ноги приятного мало. Хоть он не помнил, и спросить не у кого. Всю группу раскидало волею случая.
— Ты чего задергался? — спросил Бардов, заметив нервозность поведения Вадима.
— В сортир хочу… Как туда кстати попасть?
— Да, нам с этим делом непросто… Тебе как приспичило, по большому или по маленькому?
— По маленькому…
— Тогда не вопрос, — ответил Юрий Бардов и пошарив рукой под матрасом достал пустой пакет от капельницы. — Вообще санитаров надо звать, а их не всегда дозовешься… сволочей. Так я по маленькому приспособился в эти пакеты делать, потом открываешь окно и выбрасываешь.
— Оригинально, — искренне восхитился придумкой Барда Куликов.
— Только не промахнись и не пролей… с непривычки.
— Постараюсь.
Было неудобно, тем более что приходилось корячиться вслепую под одеялом, но Вадим не оплошал, в конце концов, сидеть в луже мочи тоже не хочется.
А поезд продолжал катить по рельсам, словно в погоне за Солнцем, уже давно скрывшемся за горизонтом.
Поезд с ранеными часто останавливался, уходя в "карманы", пропуская составы, спешащие на восток. Бесконечным потоком на фронт текли боеприпасы, оружие, продовольствие, медикаменты и т. д. и т. п. все, что требуется для ведения боевых действий. Ну и войска конечно.
Состав стоял по нескольку часов на пустынных полустанках, и казалось, этот их путь на запад будет длиться вечно. И действительно, путь, который в былые времена занял бы неделю, если не меньше, растянулся на целый
Во время вынужденных остановок из состава нередко выносили носилки с полностью укрытыми одеялами телами.
В крупных городах от Омска и далее по пути следованию из поезда выносили тяжелых раненых, коим долгое путешествие противопоказано, то есть, по сути, они вообще были нетранспортабельны. Считалось, что они успеют подлечиться здесь вдали от фронта и что война сюда докатится еще не скоро. А когда подлечатся, то их довезут до госпиталей за Уралом, куда собственно и ехали.
С Еленой Вадим виделся редко. Дело тут даже не в Юрии Бардове, от которого у нее остались негативные воспоминания после их первой встречи. Бардов, когда они занимались зачисткой города от китайского населения, тогда обошелся с ней крайне грубо, приняв ее за китаянку и хотел сдать полиции. Все проще, она медик и большую часть времени занималась своими больными, коим в пути сильно поплохело.
Но как бы долог и утомителен ни был путь по просторам бескрайней страны, (половину которой уже оттяпали китайцы и вот-вот заглотят остальное), он закончился.
С жильем в Воронеже, где они остановились, точнее, куда направили работать Елену со всем их госпиталем, проблем не возникло. Правительство под натиском миллионов беженцев было вынуждено пойти на непопулярные меры и временно реквизировать условно свободную жилплощадь, чтобы расселить всех нуждающихся в крыше над головой. То есть квартиры сдающиеся частниками в аренду, гостиницы и дачи. Впрочем, люди прекрасно понимая, что жизнь в условиях войны штука жесткая, предпочитали отдавать свои городские квартиры и переезжали на дачи, поближе к земле. Земля, как известно, кормит, а то, что проблемы с продовольствием будут, они собственно уже есть, о чем свидетельствовала введенная система распределения по талонам предметов и продуктов первой необходимости, и проблемы будут только усугубляться, сомневаться в этом не приходилось ни на минуту.
Вот в такую оставленную квартиру они и вселились.
Семейная жизнь шла ни шатко, ни валко, большую часть времени Елена пропадала в госпитале, а Вадим сидел в квартире и смотрел телевизор. Он бы и рад устроиться хоть на какую-то работу, но отсутствие ног этому очень мешало.
За станком на заводе не постоишь. Любая другая работа с активным передвижением тоже не подходила, специальных знаний, чтобы впрячься в какую-нибудь "бумажную работу", нет. Можно было заниматься какой-то неквалифицированной работой, сидеть на месте, что-то чистить, закручивать, паять, но и тут его ждало разочарование – сказались последствия многочисленных контузий, после часа работы в глазах начинало мутиться, а в ушах шуметь.
Навалилась чудовищная депрессия. Видя это подавленное состояние Вадима, Елена как то вечером присев рядом, и отобрав пульт, отключив телевизор, попросила:
— Поговори со мной…
— О чем?
— О чем угодно. Например, о то, что тебя гложет.
— Ты же знаешь… — Куликов красноречиво стрельнул глазами в сторону своих культей. — Что тут неясного? И я не хочу плакаться тебе в жилетку по одной и той же причине…
— Ты уверен, что дело только в этом, в отсутствии ног?
Куликов с удивлением взглянул на Елену и призадумался.