Идущие на смерть
Шрифт:
Вадим ничего не сказал. Облегчение от отсутствия говорливого соседа слева оказалось недолгим. Буквально через пять минут Максим вернулся в палату с хмурым видом.
— Ну ты даешь?! — приглушенно засмеялся сосед справа. — Кролики и те дольше работают! А ты за пять минут управился! Ты что рекорд ставил? Если так, то поздравляю!!!
Рухнув на койку, неудавшийся Казанова, кисло улыбнувшись своему визави, разочарованно пробормотал:
— Вот это облом…
— Что, — хохотнул сосед, — она оказывается замужем за главным врачом?! И он тебе герою
Максим тоже посмеялся.
— Да нет… не знаю кто у нее муж и замужем ли она вообще, но то что она не слабо так беременна, это к гадалке не ходи. Даже удивительно, как я это сразу не заметил…
Куликова словно током ударило.
"Беременна?!" – эхом пронеслось в голове Вадима.
— Слышь, старшина, я там одну сестричку приметил толстозадую, дай я эти медальки еще потаскаю, а?
Вадим начал приподниматься и наконец, ему удалось принять более вертикальное положение.
— Ладно, ладно, уже снимаю! — по-своему понял активность Куликова Максим.
Он действительно снял позаимствованные награды и положил их обратно в коробку, а коробку в тумбочку. Вадим не обратил на это никакого внимания, он искал свободное инвалидное кресло.
— Сестра, — обратился он к вошедшей медсестре. — Коляску… Срочно!
Видимо прочитав что-то в безумном взгляде больного, сестра без лишних слов тем более возражений скрылась из палаты и вскоре вкатила кресло.
Перебравшись на этот стул с колесами, и укрыв обрубки ног одеялом из-за одного их вида еще раз испытав спазм в груди, Вадим резко обратился к Максиму.
— Где ты ее видел?
— Кого?
— Ну не сестру твою толстожопую, конечно, — пришел Вадиму на помощь сосед.
— А-а, докторшу эту?! Ну там…
Плюнув на невнятные пояснения Максима, только время с ним терять, Вадим заработал руками и буквально выскочил из палаты в коридор, чуть кого-то не сбив.
— Потише, Шумахер!
Вадим быстро осмотрелся и остановил взгляд на одиноко стоящей у окна женской фигуре. Это была она, он узнал ее даже со спины. Постояв несколько мгновений в нерешительности, вновь вспомнив, что он теперь калека, (к чему он ей такой?) Вадим заработал руками.
— Елена…
Елена Акжал резко обернулась.
— Прости меня… Сам не знаю, что на меня нашло…
— Молчи… Ничего не нужно говорить. Я все понимаю… И ты снова оказался прав, — сказала она, улыбнувшись сквозь слезы.
— О чем ты?
— О том, что мы второй раз встретились после твоего ранения.
— А-а, — протянул Вадим, тоже вдруг повеселев, вспоминая свое "пророчество", что они встретятся только в случае его тяжелого ранения.
Куликов взглядом указал на живот Елены, немо спрашивая: "Мой?"
Акжал улыбнувшись и погладив живот, кивнула.
— Кто?
— Не знаю еще… не смотрела. Хочешь, верь, хочешь, нет, так заработалась, что о беременности сама узнала всего пару недель назад, когда помощница спросила о моем положении, списывая все симптомы на переутомление.
Вадим поверил. Работы у врачей, особенно у хирургов, много, чертовски много.
— Пойдем, узнаем?
— Почему бы и нет?! — согласилась Елена. — Кабинет УЗИ как раз свободен!
И грянул гром. То чего так все ждали, страшились и всеми силами старались избежать, свершилось – китайцы прорвались на левый берег реки Енисей и надежно закрепились на захваченном плацдарме, несмотря на все попытки их оттуда выбить.
Поток раненых резко увеличился и о времяпрепровождении с Еленой Вадиму пришлось забыть. Отстояв по многие часы за операционным столом она буквально валилась с ног и начисто отключалась, что неудивительно учитывая тяжесть работы и ее положение. Куликов даже стал беспокоиться, как бы с ее ненормированным режимом работы не случилось беды, то есть выкидыша.
На второй день, когда стало окончательно ясно, что китайцев уже не выбить с занятых позиций все окрестные санчасти и госпиталя стали готовить к эвакуации. Началась невообразимая суматоха, все куда-то бегали, кричали, ругались…
Все же до чего неудобно быть безногим. Эта невероятная беспомощность злила до ужаса. Любое препятствие, что для обычного человека и незаметно вовсе, становятся непреодолимым, особенно это касается лестниц в условиях, когда лифтов просто нет.
Машин выдали мало, всем окружным госпиталям транспорта не хватало, так что всем пришлось набиваться максимально плотно, как сельдям в банке.
— Блин, такая суматоха, что можно подумать, будто китайцы через пару часов уже будут здесь, — ворчал Максим, выкатывая Вадима из здания. — Носятся так, будто их за жопу раскаленными щипцами прихватили. Беготни много, а порядка мало.
Куликов полностью с ним согласился. Эвакуацию можно провести тише и с большей расстановкой. Но глаза у страха велики, большинство врачей гражданские, вот и торопились убраться из опасной зоны как можно скорее. Хотя китайцы появятся здесь еще не скоро. Если командующий фронтом Колдунов будет и дальше как раньше столь же грамотно управлять боем, то китайцам потребуются недели, если не месяцы, чтобы прорвать оборону и вырваться из города на оперативный простор.
"А бой там не слабый идет", — отметил Куликов, вслушиваясь в отдаленные бухающие звуки.
Над головой в сторону города пронеслись самолеты, и они только добавили суматохи.
Наконец под вечер, когда уже начало темнеть, они все оказались у железной дороги. Перед ними притормозил состав, спешащий на запад с огромными красными крестами на фоне белых квадратов.
— Грузимся! Остановка всего десять минут!!! Пошевеливайтесь!
И снова началась сумятица, зачастую пустая беготня. Раненых грузили по вагонам. Потом оказывалось, что они уже переполнены и несчастных солдат, у которых от тряски и грубого обращения вскрывались свежие швы, таскали из вагона в вагон, пока не обнаруживалось свободное место.