Идущий к небу. Клык
Шрифт:
Да и Дейя и словом не обмолвилась о том, что нашла что-нибуль странное, когда смнимала меня.
Пробраться к исполину незамеченными оказалось очень просто. Собравшиеся на поляне были слишком заняты домыслами о причине сегодняшнего собрания, поэтому им не было дела до двух детей, что топтались за их спинами. Все уже давно привыкли, что на вот таких собраниях дети в основном пытаются спрятаться за спинами взрослых и заниматься своими делами.
К тому же рядом с исполином всегда было свободно. И все старались лишний раз даже не смотреть в сторону дерева.
— Что произошло? — спросил я у девчонки, не веря своим глазам.
Исполин был мёртв.
Только сейчас я заметил, что его листья почернели. Хоть они и продолжали висеть на ветвях, но уже давно были мертвы. То же самое случилось и с самим деревом. Кора почернела, а в некоторых местах и вовсе отвалилась, открывая мёртвую древесину. Казалось, что исполин полностью выгорел изнутри. Что за корой нет ничего. Пустая оболочка, пытающаяся обмануть всех и показать, что величие исполина никуда не делось.
Всего за три дня могучее дерево превратилось в труху. Некогда пышущей жизнью исполин был полностью высушен. Сейчас огонь смог бы уничтожить исполина без каких-либо проблем. Настолько сухая древесина вспыхнула бы в мгновение ока и превратилась в пепел за несколько десятков вдохов.
Было очень странно, каким образом дерево до сих пор не рухнуло? Мне казалось, что стоит лишь слегка толкнуть его, и исполин начнёт падать, оглушая всё поселение своими предсмертными стонами.
Но несмотря на это, я был обязан забраться наверх. Был обязан проверить, как там Ска и забрать его отсюда. Хоть пока и не знаю, как это сделать. Если будет нужно, я готов обрубить ему корни. Ведь живут же растения, когда их пересаживают с места на место и при этом повреждают корни. А Ска в моём понимании, хоть и сильно отличался от обычного растения, но всё же был им.
Ну а то, что произошло в моём внутреннем мире, нельзя сопоставлять с вещами, происходящими в реальности. Скорее всего, что произошло там, было моим желанием. Ведь говорят, что вместе с первой звездой человек может сделать в своём внутреннем мире нечто необычное. Так вот, в моём случае — это появление малыша Ска и дерева, выросшего, благодаря ему.
— Ты куда собрался? — дёрнула меня за пояс Дейя, когда я собрался подниматься и положил руку на мёртвую кору в привычном месте.
— В тот день я оставил наверху свой резак. Ты же знаешь, что он для меня значит.
Этих слов вполне хватило, чтобы Дейя отпустила меня. Она знала, что резак, подаренный Айро, очень важен для меня. Можно сказать, что это была одна из двух самых дорогих мне вещей. Резак и амулет, что подарила мне сама Дейя, когда я прошёл испытание собирателей.
Кусочек какого-то прозрачного материала, который девчонка нашла в озере. Не больше моего ногтя. По форме он напоминал слегка вытянутую каплю воды. И был этот материал невероятно прочным. Один раз он даже упал у меня во время восхождения на Клык. И упал, недалеко от запретной границы. Шнур, на котором висел подарок Дейи, каким-то непостижимым для меня образом зацепился за побег скальника, и когда я прыгнул, чтобы перехватиться, порвался.
Я думал, что потерял его навсегда. Но спустившись, нашёл практически сразу. Камень, в том месте, куда упал амулет, раскрошился. Капля воткнулась в него, словно в землю после дождя.
Дейя знала, что этот амулет и резак, подаренный Айро, были для меня самыми ценными вещами. такими же ценными, как для неё пояс матери. И она не стала меня останавливать. Лишь прошептала, чтобы я был как можно более осторожным. И как только найду резак, тут же спускался. Исполина собираются убирать отсюда. И сделают это, когда в поселении будет наведён порядок.
Ползти вверх по мёртвому дереву было очень странно. Я не ощущал вообще ничего. Лишь мёртвая кора под пальцами. Обычно даже камень кажется мне живым. По крайней мере, я могу точно сказать, что он дышит. А здесь огромное дерево, в ветвях которого мне так нравилось прятаться. И пусть все жители Безмятежного и звери из окрестных лесов боялись его, для меня исполин был могучим другом, который мог укрыть от любых бед.
Он же стал для меня и помощником, приютившим в себе императорское семя скальника. И теперь из-за своей доброты исполин погиб. Отчего-то я был уверен, что это именно Ска стал причиной гибели дерева. В тот момент, когда его побеги поглощали пламя, они наносили непоправимый урон исполину.
Я добрался до первой ветки и ухватился за неё, чтобы подтянуться, но через пару вдохов поспешил вновь ухватиться за кору. Ветка жалобно начала трещать. Она была настолько высохшей, что не могла выдержать даже моего веса. Хотя раньше, мы с Дейей спокойно могли находиться на ней вдвоём.
Понял, что до тайника придётся лезть по коре, надеясь на то, что она выдержит. Мёртвая кожа исполина оказалась намного прочнее, чем толстые ветви.
Оказавшись в нужном месте, на свой страх и риск я всё же забрался на ветку. Она была гораздо толще других, и если не сделаю этого, то будет очень проблематично добраться до тайника.
Вновь раздался треск сухой древесины. Я был готов в любой момент слезть с ветки, но этого не потребовалось.
Кора, которой был закрыт тайник, резко выделялась на фоне мёртвого дерева. В этом куске коры всё ещё теплилась жизнь. Он не успел почернеть и даже показался мне слегка тёплым, когда я коснулся его.
Убрав кору заглянул внутрь тайника и не увидел так желанных красных точек. Я не увидел там вообще ничего. Тогда засунул руку, чтобы наткнуться на несколько игл, тут же сломавшихся и оставшихся в моей руке. Иглы скальника ломались так, только когда были очень сухими. А это значило только одно — малыш Ска мёртв.
Я не хотел в это верить, как и не хотел вытаскивать руку из тайника. Но единственный способ, как помочь малышу, который я знал — напоить его своей кровью. В руке торчали четыре иголки. Одной из них я и воспользовался, чтобы сильнее распороть ладонь. Кровь стремительно начала собираться в ране, и я вновь засунул руку в тайник.
На этот раз ничего мне не мешало. Рука легла на крошечную головку, щедро делясь с ней кровью. Но это было бесполезно. Малыш Ска никак не реагировал на попытку вдохнуть в него жизнь. Он сам превратился в высохший кусок древесины.