Идущий в тени 6
Шрифт:
— Помню. И?
— Ты был прав, дело в нём. Мне нужно знать его устройство. Особенно информацию про ловушки, потайные ходы, потайные помещения.
— Хочешь им помочь?
— Не знаю, посмотрим по ходу дела и их поведению, но забивать нельзя однозначно. Их плотно прижали и выбора у ночных бабочек не осталось. Либо они попытаются добраться до тебя и умрут, так как я глаз с тебя не спущу, но не дам обидеть, либо они умрут там от своих бандитов. Учитывая, как далеко они находятся, обо мне и моих возможностях они слышать не слышали, а вот местные авторитеты для них угроза реальная. Посему у меня нет просто иного варианта, кроме как ввязаться в эту историю.
— Почему?
— Потому что бить на опережение проще, чем защищаться от неизвестной атаки. Ты пойми, я ведь не ангел. Да, у меня есть чувство справедливости, я не трону крестьянина. Но тех, кто поднял на меня или моих людей руку — вырежу без жалости. Но оставлю это на крайний случай. Они не пытались тебе навредить, только узнать необходимую для них информацию. Так что вполне возможно, что разойдёмся миром.
— Страшно с тобой жить.
— Жить вообще страшно, но мы не из трусливых.
Под сводами пещеры эхо разнесло раскатистый смех Горума. Последний оборот развеселил гнома, явно не горящего желанием быть причастным к геноциду жителей одного из особняков, что он некогда построил и неказистая шутка, в купе с заверениями, что это произойдёт лишь на крайний случай, подняла ему настроение.
Несмотря на то, что под землёй гном передвигался куда быстрее, чем на поверхности, идти нам пришлось дольше обозначенного ранее промежутка времени и дело отнюдь не в том, что Горум плохо ориентировался здесь, с этим всё было хорошо, просто в одном из переходов, куда мы свернули на развилке, нам преградил путь завал, обходить который пришлось окольными путями. Но к дороге нам не привыкать, обходные тропки проводнику были ведомы не хуже, чем тайная прямая тропа, так что коме лёгкого чувства досады, из-за потерянного времени, проблем не возникло.
Сам гномий город вырос перед нами неожиданно, по крайней мере для меня. Вот мы идём по узкому проходу и раз, за крутым поворотом показываются крепкие ворота, около которых стоит стража. Старший из воинов сделал шаг нам на встречу и полувопросительно, полуутвердительно спросил.
— Горум, сын Горна?
Горум, что встал напротив него и ответил.
— Истинно так.
— Пройдём со мной. Твоего спутника доставят до гостиницы мои воины.
Старший из отряда отступил, давая мне пройти, но я не сдвинулся с места, вопросительно смотря на Горума и мысленно продумывая рисунок боя. Но Горум лишь сжал мне плечо.
— Не напрягайся, Мираж. Это стандартная процедура для тех, кто находится в моём статусе. Я пройду магическое подтверждение, что не задумал в данном посещении против народа гномов зла и что не нарушаю своим появлением закона. Я здесь не появлялся куда больше пятнадцати лет и зла народу гномов не желаю, так что в скором времени присоединюсь к тебе. К тебе же у гномов претензий нет, посему тебя просто проводят. Не как пленника или подозреваемого, а как гостя.
Старший смены, что до начала монолога гнома напрягся и крепче стиснул древко секиры расслабился и утвердительно кивнул. Я же в ответ сжал плечо гнома и проходя к ждавшим воинам патруля ответил.
— Я буду ждать тебя, друже.
Патрульные не были разговорчивыми, и мы почти в мёртвой тишине спящего города прошли до гостиницы, где меня передали на попечение зевающего гнома, с огромной рыжей бородой и удалились. Гном, как оказалось был хозяином сего заведения, выделил мне две комнаты, за бешенную сумму в десять золотых за сутки и не смотря на явную неохоту шевелиться ночью — накрыл стол. Блюда, что были предоставлены, мне не понравились. Не то, чтобы их совсем нельзя было есть, но не в какое сравнение с обедом, коим меня накормили в посольстве Межгорья, они не шли. Так что до прихода Горума я тоскливо ковырялся в тарелке, цедил чай, что скорее напоминал настойку из плесени и потихоньку зверел. Хозяин, что по началу пытался выпроводить меня из зала, видя, что я начинаю закипать, куда-то ретировался, видать было у него чувство самосохранения, и возможно лишь поэтому, когда прозвенел колокольчик над входной дверью и в дверном проёме показался силуэт моего товарища, зал был цел и все живы.
Горум подошёл к моему столу, увидел убранство и мою кислую мину, после чего взял тарелку с непонятной бурдой и через весь зал швырнул в сторону барной стойки. Силой гном обладал немалой, глиняная миска до самой встречи с деревом забыла о силе притяжения и с звонким «дзинь» разбилась на мелкие части, оставив заляпанными пол, стойку и даже в некоторых местах потолок. На шум битой посуды выскочили двое — виденный мной уже хозяин и незнакомый мне гном. Хозяин начал было орать, но рассмотрев моего товарища, ор застрял в его глотке, и он лишь сипло выдавил.
— Г-г-горум?
— Я! Дорн, что за парашу ты вывалил на стол моему другу?
— Чёрт лысеющий! Да знал я разве, что это твой друг? Да я… Да ты… Да ну вас всех!
Произнеся сию абсолютно не информационную тираду, Дорн перемахнул через стойку и бросился к Горуму. Горум рванул навстречу. Где-то посреди зала они почти встретились, но им помешал стул, что богатырским пинком хозяина был отправлен через весь зал. Массивный, дубовый стул, весивший, наверное, килограмм двадцать! Полёта стул не выдержал и с громким треском рассыпался, но до него никому не было дела, так как уже через секунду треск повторился, но на этот раз трещали гномьи доспехи и ребра, сжимаемые во взаимных дружеских объятиях. За происходящим я смотрел с некоторой оторопью, вот не ожидал, что Горум с этим типом могут быть друзьями. Наконец наобнимавшись, Горум подвёл к моему столику трактирщика.
— Знакомьтесь. Мираж, это Дорн. Дорн, это Мираж.
Дорн осмотрел меня ещё раз, после чего презрительно скривил рот.
— Горум, вот с каких пор ты стал водиться с людьми?
— Водиться? Да с тех самых пор, с тех самых… Но Мираж не спутник, он друг.
— Друг?! — Дорн презрительно сплюнул на пол. — Этот слабак? Я ему за комнату загнул цену в сотню раз, кинул на стол откровенные помои, а он проглотил, утёрся и ест! Горум, я тебя не узнаю! Да …
Трактирщик ещё что-то говорил, но я уже не слышал. В висках билось сердце, грудную клетку разрывала ярость, дыхание спирало, от чего в лёгких появилась навязчивая резь от нехватки кислорода. Я знал, что стоит сделать рывок, несколько выверенных ударов и меня отпустит. Просто потому, что злится на труп я не могу. Но я держался, просто на той установке, что дал себе изначально, ещё когда заходил в подземное королевство и от этого становилось ещё тяжелее. Чтобы не сорваться, я выплеснул ярость в голос, от чего тот стал куда более глухим и приобрёл шипящие нотки.
— Я сейчас вырву твоё сердце и скормлю свиньям.
Зал, словно погрузился в ещё больший полумрак, масляные лампы, что его освещали стали светить заметно тише. Дорн прервал свой монолог. Мгновенно, на полуслове, от чего к мраку добавилась ещё и резко ударившая по ушам тишина. Гном встретился со мной взглядом и застыл, не в силах что-то ответить. Ситуацию разрядил Горум.
— Дорн, поверь, ты сильно ошибаешься насчёт моего друга. Он достаточно силён, чтобы доставить проблем даже хирду стражи. Но я считаю его другом отнюдь не из-за силы, а его личных качеств. Сейчас же Мираж проглотил твою наглость только потому, что не хотел подставлять меня. Если помнишь, мы считаемся спутниками, а мой статус более чем шаткий, если то положение, в котором нахожусь я, вообще можно назвать статусом.