Идя сквозь огонь
Шрифт:
Мне плечо вывихнутое вправил, другому сломанную ногу так сложил, что пострадавший до сих пор ходит, не хромая! Мыслю, он и вас, Вольные Люди, не раз выручал своим промыслом!
— Как не помнить, выручал! — подтвердил его слова Трохим Щелепа. — Я жую лишь потому, что он мне раздробленную челюсть срастить умудрился!
— Так вот, если вам дорога его память, поклянитесь, что не причините Милице и ее жителям зла! — подытожил Медведь.
— Что ж, коли в том есть нужда, — молвил дрогнувшим от волнения голосом Щерба, — клянусь
— Клянемся! — в один голос повторили за ним Щелепа и Гуляй-Секира.
— Клянемся! — эхом отозвались прочие казаки.
— Ну что, довольно с вас такой клятвы? — насмешливо прищурился казачий вождь. — Теперь пустите меня на двор или так и будем стоять здесь до утра?
— Довольно… — вздохнул, отступая в сторону, Северин. — Что ж, проходите…
— Только вот угостить вас нечем! — широко развел руками Авдей. — Харчи да пожитки мы с женами и детьми в лес отправили на время осады…
— Ничего, нам и своих запасов хватит! — усмехнулся Щерба. — Так ведь, братья?
— Так! — откликнулся немногословный Гуляй-Секира. — До утра дотянем, а там как Господь положит!
— Спасибо тебе, Прокофий! — поблагодарил Медведя Бутурлин. — Ты сам не ведаешь, сколь важное дело свершил!
— Чего уж, там! — смутился охотник. — С казаками у Милицы и впрямь больше шансов выстоять!
— Не взыщи, но у меня к тебе есть еще одна просьба! — решился побеспокоить старателя Дмитрий. — Нынешней ночью шляхтич Флориан отправится к Самборскому Воеводе за подмогой.
Скажи, сможешь ли ты провести его до острога?
– Для пользы дела мне бы стоило остаться здесь! — пожал плечами Медведь. — Но мы отыщем выход. Сыновья мои не хуже меня знают дорогу до Самбора. Коли нужно, шляхтича проведут!
Глава 106
Княжич Радзивил никак не мог совладать со своим гневом.
Он ожидал от казаков всякого, но не мог помыслить, что они откажутся сжечь мятежную деревню.
Более того, вожак сего сброда посмел упрекнуть Владислава в нарушении законов воинской чести! Такого оскорбления потомок Магнатов не мог снести и тотчас отдал своим людям наказ перебить бунтовщиков.
Но казаки были готовы к такому обороту дел. Прежде чем преданные Радзивилу бойцы-литвины обнажили мечи, степняки ощетинились клинками и пиками, те же, что слыли добрыми стрелками, вмиг натянули тетивы луков.
По опыту предков Владислав знал, что мятеж следует подавлять в зародыше, но быстрота и слаженность действий казаков поставили крест на попытке легкой распраы с ними.
Выбор у нобиля был невелик: или вступив в бой, положить немало своих воинов, или же отпустить непокорных казаков на
волю.
Здесь мнения советников княжича разделились. Махрюта уверял господина, что сумеет разделаться с бунтовщиками малой кровью, если тот даст ему под команду
Демир-Ага, в свою очередь, возразил, что игра не стоит свеч и будет лучше с миром отпустить казаков из стана Радзивила. Он считал, что лишние потери войска на руку лишь врагам.
Разочаровали грядущего Владыку Литвы и татары, согласившиеся вступить в битву с казаками лишь в том случае, если их поддержит литовское войско. В бойцах Илькера, еще недавно пылавших ненавистью к своему извечному врагу, внезапно проснулась рассудительность.
Однако ее причиной стали не тумаки, полученные нукерами в драке с людьми Щербы. Просто турецкий советник шепнул на ухо Мурзе, чтобы тот не ввязывался в бессмысленное побоище.
Дабы погасить гнев княжича, утратившего добрую четверть войска, Демир убедил его в том, что не стоит горевать о потере столь ненадежного союзника. Когда армия Владислава вступит в пределы Литвы, она быстро пополнится дружинами местных Магнатов.
Но оскорбленная честь не давала Радзивилу покоя, и в эту ночь он грезил о том, как предаст изменников-казаков мучительной казни. Подобное его состояние не могло не вызвать беспокойства Демира-Аги.
— Не о том мыслишь, княжич, — обратился он к Владиславу, изрыгавшему проклятия в адрес Вольных Людей, — нам нынче стоит подумать о том, как поступить с Милицей…
— Что там думать! — вспылил Радзивил. — Коли холопы не выйдут ко мне с повинной, сожгу деревню дотла, а оставшихся в живых посажу на кол! Надеюсь, на сей раз татары меня не подведут!
— Речь не о татарах, — мягко произнес турок, — а о жителях деревни. С чего они вздумали тебе прекословить? Уж не объявился ли у них сильный покровитель, готовый составить соперничество твоему войску?
— Покровитель? — изумленно переспросил его княжич. — И кто бы это мог быть? Князь Черногузский с его Сарматами отселе далече, да и не такой он человек, чтобы вступаться за кметов!
Самборский Воевода и Каштелян Прибыслав еще не знают о моем походе, да и сил, чтобы противостоять мне, у них недостаточно!
— Лучше переоценить недруга, чем недооценить… — задумчиво проронил Демир. — Остерегайся скороспелых решений, княжич.
Чутье подсказывает мне, что с Милицей у нас будет много хлопот! Стоит ли тратить на нее силы?
— Холопы должны знать, кто их законный Владыка и Король!
И если они не пожелают признать мою власть, я не оставлю от их веси камня на камне!
— Что ж, твоя воля, — согласился с ним посланник Султана, — но все же подумай над моими словами.
Наверняка миличание отправят к Самборскому Воеводе гонца с просьбой о заступничестве. Стоило бы его перехватить…
— Гонца? — насмешливо поджал губы Владислав. — Едва ли у него выйдет добраться до Самбора. С севера и запада Милицу обступают непролазные болота, к югу и востоку стоят наши дозоры, так что даже мышь не прошмыгнет!