Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Эва здесь, рядом! — не помня себя от радости, воскликнул Флориан. — Что же ты не сказал мне о том сразу! Мы тотчас направимся к Радзивилу и потребуем, чтобы, в соответствии с законом шляхетской чести, он дал Эве свободу!
— Боюсь, сие ни к чему не приведет! — скорбно покачал головой боярин. — Владислав не так благороден, как ты о нем мнишь! В лучшем случае он захватит нас в плен, дабы, угрожая нашей жизни, принудить Эву к замужеству.
В худшем же он просто отрубит нам головы. Нет, брат, такой риск себя не оправдает!
— Не оправдает? — глаза шляхтича широко раскрылись от изумления. — И это говоришь ты? Мне далеко до тебя в воинском опыте, но я готов выйти один против тысячи, если это спасет близкого мне человека!
— Нисколько в том не сомневаюсь! — выдержал его укоризненный взор Дмитрий. — Но пав на поле боя, ты никого не спасешь. Ужели мыслишь, что я отказался бы от вызволения Эвы, будь у меня на то малейшая возможность?
Единственный шанс освободить княжну из плена — это разбить Радзивила в бою, и я сделаю все, дабы сломать хребет его войску!
— Значит, ты вызвался защищать Милицу для того, чтобы нашими руками освободить княжну Корибут? — помрачнел слушавший разговор Бутурлина со шляхтичем Северин.
— Я бы взялся за это дело, даже если бы княжна не томилась в плену! — сверкнул глазами Бутурлин. — Радзивила нужно остановить, пока он не набрал силы.
Если Владислав вступит в войну с Польшей, вам добра не будет. Начнутся взаимные набеги, разорения деревень, по всей земле Унии запылают пожары.
А пока поляки и литвины будут пускать друг дружке кровь, в страну вторгнутся иноземные завоеватели. С севера — шведы, с юга — турки! Как мыслите, чем все завершится?
Уничтожением Польши и Литвы! Если Магнаты да рыцари сохранят угодья, присягнув новым Владыкам, то беднякам и селянам милости от чужеземцев не дождаться. Будете кормить своих и чужих господ!
Но это не все. Овладев вашими землями, турки со шведами обратят взор к моему отечеству. И тогда война будет грозить Руси и с запада, и с востока!
— Выходит, воюя с Радзивилом, ты печешься о своей державе? — горько усмехнулся Северин.
— Я пекусь обо всех людях, кои могут пасть от меча Радзивила и его союзников! — выпалил Дмитрий. — Я уже сказывал вам, что на земле нет чужой боли.
Беда соседа завтра может постучаться и в ваши двери. А одолев ее, вы спасете жизнь не одним лишь себе, но и другим народам!
— Но первыми все же придется вступить в битву нам!.. — тяжко вздохнул Авдей.
— Потому что война пришла к вам первым! — кивнул Бутурлин. — Если иные племена тщатся верой, что враг до них не дойдет, у вас такой веры нет!
Я еще могу понять сих людей, их не просвещали! Но отчего ты, Флориан, не разумеешь меня?
Шляхтич подавленно молчал, не находя ответа.
— Знаю, начинать дело труднее всего, — продолжил мысль Бутурлин, — но у нас нет иного выхода!
— Ты сказал «у нас»? — переспросил его шляхтич.
— Да, у нас! — сверкнул глазами московит. — Мы будем биться вместе, и если мне не удастся спасти Милицу, я сложу вместе с вами голову!
— Прости, Дмитрий, меня ослепил страх за Эву… — вымолвил, тряхнув головой, Флориан. — Я не сомневаюсь ни на миг в твоей храбрости. И, коли будет нужно, умру в битве рядом с тобой!
— О смерти говорить рано. Да и куда тебе идти в битву, оглушенному взрывом, к тому же, с рукой на перевязи. Но ты можешь помочь нам в другом…
— В чем же? — вопросил Флориан, несколько уязвленный тем, что московит не желает брать его в битву.
— Ты должен добраться до своего дяди и поведать ему о том, что Милица выступила против Радзивила. Пусть вышлет ей в помощь хоругвь!
— Боюсь, одной хоругви будет недостаточно, — покачал головой Флориан, — у Радзивила втрое больше сил.
— Все так! — кивнул Дмитрий. — Но у меня есть союзник, коий вступит в битву раньше жолнежей пана Кшиштофа и расстроит их ряды!
— Союзник? — недоуменно воззрился на него юный шляхтич. — О ком ты молвишь?
— О воде. Когда Радзивил выйдет в бранное поле, мы взорвем греблю на Безымянной, и река смоет его латников с равнины!
— Мыслишь, вам сие удастся? — глаза Флориана широко раскрылись от изумления.
— Отчего бы и нет? — пожал плечами Бутурлин. — Если взяться за дело с умом… Бочонок пороха у нас имеется, да и «огненные горшки», доставшиеся тебе от немцев, лишними не будут.
Ты расскажешь дяде о моем замысле. Пусть его конники выстроятся на холме, до коего не дойдет вода, и дождутся там взрыва.
Хлынув в низину, река собьет с ног коннницу Радзивила и вызовет замешательство в его войске. Вот тогда на него обрушатся воины пана Кшиштофа!
Главное, чтобы Воевода не вступал в битву до того, как вода сойдет с равнины. В противном случае его люди пострадают вместе с подручными самозванца.
Скажи, ясен ли мой замысел, Флориан?
— Я-то уразумел его! — горько вздохнул шляхтич. — Вот только не знаю, согласится ли с ним дядя. То, что ты предлагаешь, выглядит не по-рыцарски…
— Воевать по-рыцарски нам не хватит сил, — развел руками Дмитрий, — а остановить недруга нужно любой ценой.
Коли не одолеть Радзивила, погибнет не только Милица, а еще много селений. Да и другие разрушители Унии, видя силу Владислава, могут примкнуть к нему.
Вот и выходит, что у нас нет иного выхода, кроме как победить.
И в желании использовать воду нет ничего зазорного. Никто не видит урона чести в том, чтобы наполнить водой замковый ров или выкопать на поле боя ловчие ямы.