Идя сквозь огонь
Шрифт:
— Так-то оно так! — согласился с Дмитрием рассудительный Северин. — Только сил для обороны все одно может не хватить. Хорошо бы покликать подкрепление…
— Я уже думал об этом, — кивнул бывшему ратнику Бутурлин. — Нужно послать гонца к Самборскому Воеводе. Большая часть его войска защищает от вторжения жмудское побережие, но одну хоругвь он, пожалуй, сможет выслать нам в подмогу.
— А если не сможет? — поднял на него хмурый взор Харальд. — Мало ли что помешает Воеводе выступить в поход? Боюсь, нам придется рассчитывать лишь на свои силы!
— Что ж, и такое может статься! — вздохнул Дмитрий. — Но у нас есть еще один союзник, коий не откажет нам в помощи!
— Ты это о ком, брат? — устремил на боярина удивленный взор Газда.
— О воде, — усмехнулся Бутурлин, — уж ее-то ничто не остановит!
— О какой воде ты молвишь? — полюбопытствовал Харальд.
— Помните, по дороге сюда мы проезжали мимо запруды? Что это за водоем, Северин?
— Воевода бывший, что правил нашими краями до Длугошевича, велел перегородить приток Безыменной, дабы выращивать в запруде карпов. Рыба такая есть, может, слышал?
К нам ее завезли в бочках с водой да в пруд выпустили. Воевода рек, что отныне нам надлежит платить оброк не только зерном и мясом, но и рыбой…
Да только по его воле не вышло. На карпов напал рыбий мор, и они все передохли. Воевода лютовал, грозился нам карой небесной за то, что мы якобы рыбу потравили!
Но его гнев не вечен. Наехал в Милицу, посек наших мужиков кнутом да и убрался восвояси. А вскоре он был снят с Воеводства за растрату. Мы и вздохнули с облегчением.
Нынешний Воевода хоть и крут нравом, однако за то, что рыба в пруду перевелась, нас плетьми не стегает. А гребля на речке до сих пор стоит, хотя какой от нее прок?..
— Верь мне, прок будет! — хитро прищурился Бутурлин. — Сам узришь, как сия запруда поможет нам одолеть неприятеля!
Глава 104
Уклонившись от вражеского клинка, Демир ответил быстрым, как молния, ударом. Противник отразил его саблю встречным выпадом и шагнул в сторону, уступая место в схватке с Агой напарнику.
Дабы не утратить сноровку, посланник Султана использовал всякую свободную минуту для воинских упражнений. Вот и ныне он оттачивал искуство боя против двоих недругов с верными Халилем и Мустафой.
Несмотря на пронизывающий осенний ветер, Демир сражался обнаженным до пояса. Выросший у подножия Бингель-Дага, был он привычен к суровому климату гор, где до самого лета не таял лед, а неистовый вихрь обрушивал на селения то град, то снегопады.
Несмотря на сухощавое телосложение, турок был на удивление мускулист. Хотя он отнюдь не выглядел богатырем, в движениях его чувствовались сила и уверенность опытного бойца.
Глядя на него издали, Махрюта вдруг ощутил прилив аппетита. Обладавший мощными челюстями и крепким желудком, он страстно любил солонину. И жилистое тело басурмана пробуждало в его душе, улегшуюся было страсть к людоедству.
— А на тебе больше мяса, чем мне сдавалось!.. — задумчиво проронил тать, созерцая ладное тело турка. — Любопытно, каков ты на вкус!..
— Ты что-то молвил? — обернулся к нему посланник Султана. — Повтори, я не расслышал!
— Говорю, что ты крепче, чем кажешься с виду! — ухмыльнулся душегуб. — Зачем кликал меня, Демир-Бей?
— Да так, хотелось потолковать с тобой о делах, господин Каин! — турок опустил саблю и велел подручным покинуть место учебной схватки. — Еще вчера в том не было нужды, однако нынче нам не обойтись без откровенного разговора…
— И о чем пойдет разговор? — насторожился Махрюта.
— О твоем неуместном влечении к княжне Корибут! — не стал ходить вокруг да около турок. — К чему отрицать очевидное? Мне ведомо, что вчера перед отходом ко сну ты шептался с ней!
— Тебе Щерба рассказал? — хмуро вопросил его душегуб.
— Стал бы сей православный говорить о таком с басурманом? — насмешливо фыркнул Демир-Ага. — Нет, сие мне стало известно из других источников!
— Твои источники лгут! — криво усмехнулся Махрюта. — Что с того, что я обменялся парой слов с невестой княжича Владислава?
Я лишь пожелал ей доброй ночи!
— А также сказал, что хочешь похитить ее из стана Радзивила и отвезти к возлюбленному? — безмятежно улыбнулся турок. — Мне все известно!
— Радзивил тебе не поверит! — скрывая за улыбкой страх, ответил ему людоед.
— Еще как поверит! — мечтательно прищурился посланник Султана. — Коли хочешь, я тотчас могу рассказать ему о твоем обещании княжне. Поглядим, как долго после этого твоя голова продержится на плечах!
— Однако ты не спешишь поведать сию тайну княжичу, — заметил обладавший незаурядным хладнокровием Махрюта. — Может, назовешь причину своего молчания?
— Она проста, Каин. Ты — умелый воин, и я желал бы тебя видеть в числе своих друзей. Твоя смерть никому не принесет пользы, а живой ты мог бы пригодиться Высокой Порте.
Рано или поздно она придет на эти земли, чтобы остаться здесь навсегда. И ей потребуются люди, способные удерживать в руках завоеванных славян.
Из Радзивила может выйти неплохой наместник, посему мы оказываем ему помощь. Но для утверждения во власти Владиславу необходим брак с княжной Корибут. Она — наследница почитаемого в сих краях Магната, и союз с ней укрепит позиции нового властителя Литвы.
— А какой прок от сего мне? — пожал плечами Махрюта.
— Такой, что ты мог бы стать правой рукой княжича, его защитой и опорой. А заодно доверенным человеком Порты на литовских землях. Тем, кто остановит Радзивила, если он решится нас предать…
Но чтобы осуществить это, тебе нужно удержаться в окружении княжича, а твоя жажда сблизиться с дочерью Корибута никак не способствует сему.
Признаюсь, когда я узнал о твоем разговоре с Эвой, первым моим желанием было выдать тебя Радзивилу. Надо же, под носом у княжича действует московский лазутчик, жаждущий похитить его невесту!