Иерусалим и его обитатели. Иерусалимские прогулки
Шрифт:
Тропа источников и «малая стена плача» в долине у Эвен-Сапир
Сухие и жаркие годы настали в Эрец Исраэль. Высохли многие источники, растрескалась земля, страдая от жажды. Даже источник в Эйн-Хиндак, тихой долине возле мошава Эвен-Сапир, почти полностью пересох, и воды в нем недостаточно даже чтобы напоить птиц, во множестве обитающих в долине Эйн-Хиндак.
Я пришел сюда пешком из Кирьят-Йовель, относительно старого и малоинтересного района столицы. Шел дорогой к Адассе Эйн-Керем, огромному госпиталю, расположившемуся в горах юго-западней города. Вниз, вдоль прихотливо петляющего шоссе, а затем повернул налево и снова налево – по узкой дороге в Эвен-Сапир. Сам по себе Эвен-Сапир, мошав (сельскохозяйственное поселение) был основан в 1950 году и назван по имени рава Галеви Сапира, который был одним из провозвестников возвращения в Эрец Исраэль евреев из Йемена. Первоначально йеменское население мошава сменилось с годами на «курдское», к которому подселились группы новоприбывших евреев из Марокко и Венгрии. Сегодня Эвен-Сапир – тихий сельскохозяйственный поселок, о котором мало кто вспомнил, если бы не две достопримечательности – монастырь Иоанна в Пустыне, где была когда-то пещера, в которой скрывалась Элишева (Елизавета), мать христианского святого Иоанна (Йеоханана) Крестителя, а рядом с ней – пещера, в которой уединялся для молитв сам Иоанн, будучи уже взрослым. Дом семьи Иоанна находится неподалеку – в Эйн-Керем. Второй достопримечательностью района являются несколько источников, которые давали жизнь растительности и людям еще с ханаанейских времен. В период арабского владычества основной источник назвали Эйн-Альхиндак, с годами это название сократилось до Эйн-Хиндак. О монастыре я расскажу как-нибудь в другой раз, а вот источник… источник почти высох. Крошечная лужица медленно текущей воды, комары и мухи, и немного зеленой тины – вот, что удалось мне застать сегодня. Но период дождей еще впереди, и когда дожди польют над Землей Израиля, оживет Эйн-Хиндак и понесется поток воды в долине, мимо террасных полей, возведенных еще евреями, и когда-то поддерживаемых арабами (надо признать, с этой работой они не справлялись как следует). Вдоль потока я двинулся вниз, по тропе, отмеченной бело-зелеными знаками Керен-Каемет (Земельного фонда Израиля), четко выведенными то на скалах, то на небольших металлических табличках. По сохранившимся каменным лестницам, вдоль заброшенных сторожек, сложенных из грубого камня, я спускался все ниже, пока передо мной не раскинулся внизу сосновый лес. Вступив в его гулкую тишину, я посмотрел налево и застыл в удивлении.
Огромная каменная стена, сложенная из аккуратно вытесанных гигантских блоков, перекрывала долину. Замшелая и почерневшая от сырости, она смотрелась неожиданно и странно, как последний остаток исполинского города, который исчез во тьме древности. Эта стена называется в народе «Малая стена Плача» («Котель катан»). К ней евреи любили ходить после основания государства Израиль, когда к настоящей Стене Плача ни один еврей не мог подойти. Это мощное гидротехническое сооружение, по всей видимости, построено во времена Ирода, или даже немного ранее, и его цель – удерживать слой плодородной почвы от сползания в долину. Внизу стены – прямоугольное отверстие, сквозь которое стекает поток воды из источников в дождливый зимний сезон. Люди, понимающие в «энергиях», сказали бы мне, что у этого места «отличная энергетика» – я почувствовал себя намного лучше, вдыхая вкусный сосновый воздух, и сделал остановку у «Котель катан», чтобы побыть немного наедине с мыслями. На мой взгляд, только ради этой могучей стены стоит приходить в долину, что у источника Эйн-Хиндак.
Маленький монастырь у источника
В отличие от больших и богатых монастырей Эйн-Керема, привольно раскинувшихся на плоских спинах холмов, этот маленький монастырь напоминает ласточкино гнездо. Я обещал вам рассказать о нем в предыдущей главе – и исполняю свое обещание.
Основанный византийцами в 5 веке, он находится на одном из самых святых мест для христиан всего мира – здесь пещера, в которой Элишева (Елизавета), жена коэна (храмового священника) Зехарии (Захарии), скрывалась со своим сыном, Иохананом (Иоанном) от солдат царя Ирода, которые убивали всех недавно рожденных младенцев; царь Ирод получил известие о том, что родился царь Иудейский, который свергнет его. Ирод – в дополнение к действительно существовавшим заговорам, был паранойялен, и везде ему чудились убийцы. Он строил для себя дворцы и крепости, где мог укрыться – Мецаду, Иродион, тайные дворцы у Йерихо. По евангелиям, Ирод приказал убить всех недавно рожденных младенцев в Иудее, чтобы наверняка убить будущего иудейского царя. Впрочем, мы не будем вдаваться в историю Ирода, и в евангелические тексты. Повторим только, что мать Иоанна Крестителя пряталась со своим маленьким сыном в пещере недалеко от Эйн-Керема, где Иоанн родился. Более того, по легенде, эта пещера образовалась, когда Элишева, спасаясь от солдат, воскликнула: «Гора, расступись». И расступилась гора, и спрятала мать с младенцем.
У маленького монастыря невеселая история. После того, как арабы Саллах-ад-Дина выгнали крестоносцев из Палестины, он долгое время пустовал. Земли, на которых он стоял, принадлежали францисканскому ордену. В 70-ых годах 20 века 7 монахов-католиков арендовали монастырь, лежащий в развалинах, у францисканцев, и, не без помощи евреев из соседнего мошава Эвен-Сапир, с огромной любовью восстановили старый монастырь. Источник стал изливаться в аккуратный бассейн-купель, а оттуда в более объемистый восьмигранный бассейн с разноцветными рыбками. Фрески и мозаики украсили церковь, а маленькую часовню Елизаветы в верхней части монастыря почистили и открыли для молитв (часть ее стен сложена из иродианских блоков времен Второго Храма). На запущенных террасных садах монахи насадили виноград, оливы, расставили ульи, и из меда начали варить знаменитый алкогольный напиток, похожий на русский питный мед.
Относительно недавно францисканцы судом выгнали семерых монахов из монастыря и отдали его монашкам-францисканкам. Выгонять пришлось силой. Семеро полюбивших свою обитель французов не сдались без боя. Тем не менее, их удалось изгнать… с воистину христианским смирением и добротой.
Впрочем, в расторопных женских руках монастырь не запустел, напротив. Все так же весело журчит вода в источнике. В купели при мне русские православные паломницы – в одних полотняных рубахах – окунались, покрякивая от холода горной воды, и все их прелести оголились сквозь мокрую ткань, но в экстазе они даже не заметили меня. Я отвернулся, чтобы не смущать их. В крохотной часовенке Елизаветы солнечный свет вливался сквозь низенькую дверь и круглое окно, и лежали молитвенники на всех языках, включая иврит. По соседству в голубятне ворковали откормленные белые голуби, и лиловые оливки тяжело висели на ветвях, готовые упасть наземь. Кроме одной улыбчивой пожилой монашки в синей рясе и белом головном уборе, в монастыре была стайка израильских детей – веселых и непосредственных, они бегали по узеньким, вымощенным камнем, дорожкам, да какая-то древняя старушка чинно восседала на скамеечке, стоящей на миниатюрной смотровой площадке с видом на Сатаф и долину реки Сорек.
Мне рассказывали, что в монастыре продается до сих пор мед и вино, но при мне никто продажей спиртного не занимался. Возможно, я пришел в неправильный день, или все было распродано. Во всяком случае, на мой взгляд, в этот монастырь не стоит ходить за медом и вином. Сюда надо приходить за тишиной, свежим воздухом и журчащим фонтаном у источника.
Я посетил небольшую скромную церковку, в которой не было ни души, посидел у бассейна с красными рыбками, и пошел назад, в гору, где нависали над монастырем дома Эвен-Сапира.
Красные горы красной пустыни
Иудейская пустыня, начинающаяся от Иерусалима, сбегающая по безводному почти восточному склону Иудейских гор и оканчивающаяся с востока побережьем Мертвого моря, делится на несколько небольших пустынных районов, каждый из которых имеет свое имя, известное лишь кропотливо изучавшим географию Земли Израиля краеведам. Спросите любого, знает ли он, где находится пустыня Маон или пустыня Зиф? Почти уверен, что мало кто даст вам ответ на этот вопрос. А ведь в пустыне Зиф – к югу от Хеврона – укрывался царь Давид, убегая от преследующего его Шауля. Но кто сегодня помнит «дела давно минувших дней»?.
Как бы то ни было, пустыня Адумим, она же – в переводе с иврита – Красная пустыня (видимо, красноватый отсвет склонов ее холмов в закатном солнце наводит на этот эпитет) известна в ТАНАХе как место, где были еврейские поселения, располагавшиеся в те времена (IX – VI века до н.э) в районе долины Гиркания. Во времена более поздние, в IV – I веках до н.э в эту самую пустыню приводили «козла отпущения» в Йом Кипур и сбрасывали со скалы. Эта скала – ныне известная как гора Джебель Мунтар, является наиболее высокой точкой Иудейской пустыни. К северо-западу от нее виден большой белый новый город, герой нашего сегодняшнего рассказа – Маале Адумим.
В ТАНАХе в книге Иеошуа Бин-Нуна мы встречаем следующее географическое описание:
«И повернула граница… на север к Гилгалу, который у Маале Адумим, что к югу от реки (Нахаль Прат – Л.В).»
Иеошуа, 15, 7.
То есть, еще во времена великого еврейского полководца на этом месте размещалось поселение под названием, которое так и тянет перевести на русский язык как Красногорск или Краснохолмск. Настоящий Красногорск (в Московской области) по населению, пожалуй, превосходит Маале Адумим раза в два с половиной, но… вернемся в красные холмы Иудейской пустыни.
Маале-Адумим был начат постройкой в 1975 году, в 1977 году объявлен поселением, а в 1991 – городом. Собственно, именно Маале —Адумим стал первым городом в Иудее, или, как любят говорить леволиберально настроенные круги Израиля – на «контролируемых территориях». Удачное расположение молодого города, его близость к Иерусалиму и хорошее удобное шоссе, связывающее Маале-Адумим со столицей Израиля с одной стороны и с пляжами Мертвого моря с другой стороны, сделало его привлекательным с точки зрения молодых иерусалимских пар, искавших дешевое жилье в непосредственной близости от Иерусалима. Город вырос с 15000 населения в 1991 году до 40000 в 2012 году, то есть, почти в три раза, а рядом с ним выросла новая промышленная зона «Мишор Адумим» – «Красное плоскогорье».