Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)
Шрифт:
Взгляд его упал на прислоненную к дереву палку, завернутую в старое полотенце. Тонкое осиновое поленце из дровяного сарая. Генри Петри методично напилил их одинаковой трехфутовой длины: он знал, что желтая осина горит в камине долго и чисто.
Сын его знал об осине совсем другие вещи. Сегодня утром, когда отец с матерью ушли на воскресную прогулку, Марк старательно заострил конец поленца своим бойскаутским топориком. Грубовато, но должно сработать.
Он увидел между деревьями яркое пятно и прижался к стволу, глядя одним глазом сквозь трещину
Девушка должна была миновать его, двигаясь с правой стороны. Марк осторожно обошел дерево с таким расчетом, чтобы ствол оставался между ними. Наконец маневр завершился - теперь она поднималась по склону к Марку спиной. "Очень осторожно идет", - отметил он с одобрением. Несмотря на дурацкий снеговой колышек, видно, знает, с чем имеет дело. Но если еще немного пройдет - попадет в беду. Стрэйкер дома. Марк торчал здесь с половины первого и видел, как тот вышел из дому, посмотрел на дорогу и вернулся обратно. Марк как раз ломал голову, что бы ему предпринять, когда появилась девушка.
Может, и обойдется. Она остановилась за кустами на опушке и присела там на корточки, наблюдая за домом. Очевидно, предупреждена. Кем неважно, но она не приволокла бы с собой даже этого дрянного кола, если бы не знала. Придется сообщить ей о Стрэйкере. Оружия-то она наверняка не взяла.
Он размышлял, как бы дать знать о своем присутствии так, чтобы она не наделала визгу на весь лес, когда взревел мотор машины Стрэйкера. Девушка подпрыгнула. Марк испугался, что она кинется бежать напролом, объявив о себе на целую милю вокруг. Но вместо этого она вцепилась в землю, как будто боялась, что та улетит. "Дура, а соображает", - подумал Марк с одобрением.
Машина Стрэйкера поехала по направлению к городу. Марк решил, что пора объединиться. Все лучше, чем забираться в дом одному. Он уже почувствовал здешнюю отравленную атмосферу; он ощутил ее издали, а чем ближе к дому, тем гуще она становилась.
Он легко взбежал на холм по ковру из сосновых игл и положил девушке руку на плечо. Почувствовав, как резко напряглось ее тело, и, понимая, что она вот-вот закричит, он поторопился сказать:
– Не ори. Все в порядке. Это я.
Она не закричала. Вырвался только полный ужаса шумный вздох. Она повернула к нему белое лицо:
– К-кто-я?
Он сел рядом:
– Меня зовут Марк Петри. Я вас знаю, вы - Сьюзен Нортон. Мой па знает вашего.
– Петри?.. Генри Петри?
– Да, это мой отец.
– Что ты здесь делаешь?
– ее взгляд блуждал по нему, не останавливаясь, как будто она никак не могла поверить в его реальность.
– То же, что и вы. Только ваш кол не годится. Он слишком...
– Марк запнулся о слово, попавшее
– Он слишком хрупкий, этот кол.
Она взглянула на свою палку и залилась краской:
– О, это... Ну, я нашла его в лесу и... и подумала, что кто-то может споткнуться и упасть, так что я...
Он нетерпеливо прервал ее младенческий лепет:
– Вы пришли убить вампира, правда?
– Откуда у тебя такие мысли? О вампирах?
– Вампир добирался до меня этой ночью. И почти добрался, кстати, ответил он мрачно.
– Чепуха. Такой большой мальчик, а выдумываешь...
– Это был Дэнни Глик.
Она вздрогнула и моргнула, как будто вместо слов он бросил в нее мокрую мочалку. Потом крепко взяла его за руку. Их глаза встретились.
– Ты сочинил это, Марк?
– Нет.
И он рассказал ей все несколькими простыми фразами.
– И ты пришел сюда один?
– она не могла успокоиться.
– Ты поверил в это и пришел сюда один?
– Поверил?
– он взглянул на нее с искренним недоумением.
– Конечно, поверил. Я же видел его или как?
На это отвечать было нечего, и Сьюзен вдруг устыдилась своего сомнения (нет, сомнение - слишком мягкое слово) при рассказе Мэтта и предположениях Бена.
– А вы почему здесь?
– спросил Марк.
Чуть поколебавшись, она объяснила:
– Кое-кто в городе подозревает, что в этом доме прячется один человек. Что он может оказаться... э-э-э...
– все-таки она не смогла произнести этого слова, но Марк кивнул с пониманием. Даже такое короткое знакомство успело продемонстрировать, что он не совсем обычный ребенок.
Не вдаваясь ни в какие подробности, Сьюзен просто закончила:
– Вот я и пришла посмотреть, в чем тут дело.
– И принесли вот это, чтобы проткнуть его?
– Я не знаю, смогу я это сделать или нет.
– Я знаю, - отозвался от тихо.
– После того, что видел ночью, - знаю. Дэнни висел у меня за окном, как огромная муха. А зубы его...
– Марк затряс головой, отгоняя кошмар, как бизнесмен мог бы прогонять обанкротившегося клиента.
– Твои родители знают, что ты здесь?
– она сама понимала, что вопрос глупый.
– Нет, - сказал он совершенно буднично.
– По воскресеньям они любуются природой. Иногда я хожу с ними, иногда нет. Сегодня они поехали на побережье.
– Ты необыкновенный мальчик.
– Нет, - его спокойствие не нарушилось от похвалы, - просто я хочу покончить с ним, - он взглянул на дом.
– Ты уверен?..
– Конечно. И вы тоже. Разве вы не чувствуете, как здесь плохо? Только посмотреть на дом - и уже страшно становится.
– Да, - просто ответила она, сдаваясь.
– Как мы это сделаем?
Автоматически она уступила главенство Марку.
– Просто пойдем и вломимся внутрь. Найдем его, забьем кол - мой кол ему в сердце и уйдем. Он, наверное, в подвале. Они любят, когда темно. Вы фонарь принесли?