Иерусалим: три религии - три мира
Шрифт:
До крестоносцев мусульманские постройки и вся жизнь мусульман были сосредоточены в основном на Храмовой горе и вокруг нее. Теперь наступающий ислам намеривался полностью вытеснить христиан с улиц Иерусалима. Начали со святая святых христианства, с храма Гроба Господня, неприкосновенность которого строго соблюдалась мусульманами в раннеарабский период. Мудро отвергнув предложения некоторых своих военачальников о полном разрушении храма, Салах-ад-Дин конфисковал северо-восточное крыло церкви, в котором располагался Иерусалимский патриархат. В нем был размещен приют для дервишей — мусульманских мистиков. Доходы от патриарших бань, находившихся неподалеку на нынешней улице Христиан, поступали в их распоряжение. Некоторое время христианам вообще был запрещен вход в их главный храм, но в конце концов Гроб Господень был передан под патронаж сирийских яковитов, которые казались Салах-ад-Дину наиболее покладистыми из всех местных
Патриарший квартал, который когда-то по настоянию Константина Мономаха был закрыт для мусульман, теперь полным ходом обживался солдатами и чиновниками Салах-ад-Дина. Напротив храма Гроба Господня часть госпитальных зданий иоаннитов была перестроена под мечеть Омара, которая до сих пор не то охраняет христианскую святыню, не то преграждает вход в нее. Через несколько лет после завоевания Иерусалима церковь Св. Анны, прекрасный памятник эпохи крестоносцев, была преобразована в мусульманскую школу и стала носить имя Салах-ад-Дина — эль-Мадраса эс-Салахийя. За ней сохранялись доходы с той собственности, которую закрепили за церковью и прилегающим монастырем крестоносцы. До сих пор арабская надпись на фасаде церкви сообщает об изменении ее предназначения в 1192 г.
Среди наследников Салах-ад-Дина не нашлось подобных ему сильных и решительных правителей, поэтому после его смерти в 1193 г. айюбидское государство, раздираемое враждой между недостойными потомками великого султана, медленно, но верно начало идти к своему закату. Слабость мусульманских правителей проявлялась и в их постоянной готовности использовать Иерусалим в качестве разменной монеты в отношениях с крестоносцами в расчете на поддержку европейских рыцарей в очередной внутренней распре. Неуверенность мусульман в своих силах удивительным образом отразилась на внешнем облике Иерусалима. Племянник Салах-ад-Дина аль-Муаззам питал к Святому городу большую любовь. Став султаном Дамаска, он избрал Аль-Кудс своей резиденцией и предпринял там ряд строительных проектов, в том числе на Храмовой горе. Но в 1219 г. аль-Муаззам отдал приказ о разрушении всех укреплений и стен вокруг Иерусалима. Дело в том, что он был неимоверно напуган новым продвижением европейских войск, высадившихся в Четвертом крестовом походе сначала в Акко, а затем в Египте. Лишая город укреплений, султан, по странной логике, считал, что таким образом он воспрепятствует укреплению в нем крестоносцев в случае, если они дойдут до Иерусалима. Результатом же его действий было резкое снижение числа жителей города, в панике бросавших свое имущество и бежавших в более безопасные места. Более трех веков вплоть до турецкого завоевания Иерусалим не имел стен, что, безусловно, сдерживало развитие средневекового города.
В то время как Иерусалим, лишенный своих укреплений, полуразрушенный и обезлюдевший после нашествия хорезмийских турок в 1244 г., переживал не лучшие дни своей истории, в Каире происходили события, которые в дальнейшем непосредственно отразились на судьбе Святого города. В 1250 г. египетский представитель Айюбидской династии Муаззам Туран-шах был убит заговорщиками-мамлюками, которые привели к власти своего собственного султана Муиза Айбека, ставшего родоначальником новой мамлюкской династии. Мамлюки появились в исламской империи в качестве пленных рабов-воинов, которых перепродавали арабам итальянские купцы, получавшие их от монголов. Арабы высоко ценили их отменные военные качества и безграничную преданность исламской вере, в которую обращались пленники. Со временем из мамлюкских воинов начали формироваться элитные армейские подразделения, а мамлюкские командиры стали неотъемлемой частью высшей феодальной аристократии. Мамлюкам удалось остановить монгольские армии, двигавшиеся на Египет, покончить с айюбидским правлением в Сирии и Палестине и к концу XIII в. окончательно вытеснить крестоносцев из их опорных пунктов на сирийско-палестинском побережье Средиземноморья. На два с половиной столетия мамлюки стали хозяевами Ближнего Востока.
Сирия и Палестина не представляли большого политического интереса для новых хозяев. Этими полуавтономными районами управляли местные правители, подчинявшиеся Каиру только в военных вопросах и в том, что касалось сборов налогов. Местную власть отличал высокий уровень коррумпированности и неэффективности, что, впрочем, характерно и для многих предшествующих и последующих периодов мусульманского правления в Иерусалиме. Землетрясения, войны, бедуинский разбой, болезни настолько разорили страну, что приехавший в первый раз в Палестину в 1260 г. еврейский ученый и мудрец Нахманид записал: «Палестина разрушена больше, чем другие страны, Иудея более разорена, чем вся Палестина, а Иерусалим самый разоренный из них из всех». [166]
166
Th. Idinopulos. Jerusalem.Chicago, 1994, p.259.
Иерусалим, расположенный вдали от основных транспортных путей, в политическом и стратегическом отношениях оставался малозначимым городом внутри мамлюкского государства. Хотя в 1376 г. он получил статус столицы провинции, но в административной иерархии мамлюков он все же никогда не занимал столь же высокого места, как столица провинции Сирия — Дамаск. Это было время экономического упадка и обнищания иерусалимского населения. Высокие налоги, установленные Каиром, направлялись главным образом на укрепление мамлюкской армии. Иерусалим не обеспечивал себя сельскохозяйственными продуктами и часто страдал от нехватки продовольствия. Перепись населения, проведенная в мамлюкский период, свидетельствует о значительном сокращении численности населения в городе.
Как это ни странно, политическая маргинальность и экономический упадок не стали препятствием для превращения Иерусалима в центр мусульманской духовной жизни. После того как крестоносцы на десятилетия отлучили верующих от их святынь, религиозные чувства мусульман к Аль-Кудсу были особенно обострены. Ведь и в современном Иерусалиме представитель любой конфессии может подтвердить, что приверженность религиозных людей святым местам зачастую становится гораздо сильнее, если они оказываются недоступными.
Потребность мусульман приобщиться к священному месту, с которого Мухаммед вознесся на небо для беседы с Аллахом, выразилась в интенсивной застройке территории, примыкающей к Храмовой горе. Причем строить можно было только с севера и запада, так как южный и восточный склоны слишком круто обрываются в долину. В современном Иерусалиме сохранилось около 90 памятников той эпохи. Замечательные образцы мамлюкской архитектуры затерялись в узких улочках Старого города вдали от основных туристических маршрутов. Но и сегодня они напоминают нам о том возросшем пиетете, который испытывали вернувшиеся в город мусульмане к святыням на Храмовой горе. Места для строительства было мало, поэтому здания, — а в основном это были медресе — религиозные школы — строились ввысь, так, чтобы с верхних этажей обязательно открывался вид на «Купол скалы», созерцание которого должно было способствовать постижению мудрости Корана и содействовать духовному восхождению в Божественные выси. На самой горе разрешалось строить только султанам, поэтому верхние этажи некоторых медресе надстроены над северной колоннадой — портиком или даже над арками ворот, ведущих на священную гору.
Одним из самых ранних и красивейших памятников этой эпохи является медресе Танкизия, вплотную примыкающая к Хлопковым воротам Храмовой горы в конце улицы Цепи. Как свидетельствует надпись на фасаде здания, ее построил эмир Танкиз в 1328–1329 гг. Будучи в течение 28 лет (1312–1340 гг.) правителем Дамаска и вице-королем Сирии, он скопил огромное состояние, большую часть которого потратил на благоустройство и украшение Иерусалима. Из известных и сегодня сооружений в это время был построен фонтан для ритуальных омовений между Аль-Аксой и «Куполом скалы» на Храмовой горе. Однако труды эмира на поприще обустройства Святого города не спасли его от подозрений в предательстве, и в 1340 г. он был казнен в Александрии.
Медресе Танкизия, как и все здания мамлюкского периода в Иерусалиме, отличается необыкновенно красивым входом, который диссонирует с простотой и даже невзрачностью дошедшего до нашего времени здания. На фасаде выделяется сводчатая ниша, украшенная мукарнами — ячеистым сводом, внешне напоминающим разрезанные пчелиные соты. Ниша выложена каменной кладкой перемежающихся цветов и орнаментов, создающей впечатление богатой, но строгой нарядности. Красота мамлюкских построек была настолько привлекательна, что зимми — евреи и христиане — слагали вокруг них собственные легенды. Медресе Танкизия считалась в еврейской традиции зданием Синедриона времен второго храма и именно в этом качестве она упоминается в записках еврейских путешественников. Дворец Сит Туншук, расположенный на одной из соседних улиц, построенный знатной дамой Туншук монгольского происхождения во второй половине XIV в., описывается христианскими паломниками как здание, которое якобы было построено императрицей Еленой для рабочих, возводивших церковь Гроба Господня. Самые красивые места в Иерусалиме всегда приобретали ауру святости для всех верующих, связывавших их с историей именно своей религии, своего народа.