Иерусалим: три религии - три мира
Шрифт:
Свою обособленность Меа Шеарим сохранил на всех этапах истории Иерусалима в XX в. Конечно, квартал современного города не может существовать в режиме полной изоляции: здесь работают обычные магазины и кафе, по улицам ездят машины и автобусы. Уже не соблюдается запрет на выделение жилплощади не слишком праведным евреям: в некоторых домах живут евреи-эмигранты из бывшего Советского Союза, которые, как известно, в своем большинстве не являются строгими блюстителями иудейской веры. Однако любой житель Иерусалима предупредит несведущего в местных обычаях туриста, что не следует отправляться на экскурсию в Меа Шеарим в слишком открытой одежде. Женщины здесь даже в летний иерусалимский зной носят чулки и плотные головные уборы, полностью скрывающие волосы (некоторые, придерживающиеся наиболее строгих религиозных традиций, вообще сбривают все волосы, в том числе и на голове, чтобы не вводить в искушение занятых размышлениями о Божественном мужчин). Мужчины не расстаются с черными пиджаками и шляпами даже тогда, когда горячий хамсин (ветер из пустыни)
И уж ни в коем случае нельзя появляться в Меа Шеарим в субботу (Шаббат) на машине. Это просто опасно для жизни — могут забросать камнями. Хотя в других районах Иерусалима (как, впрочем, и во всем Израиле) по субботам отменяется движение автобусов, евреи-ортодоксы требуют во исполнение религиозных установлений перекрывать для транспорта также ряд улиц, прилегающих к Меа Шеарим, что фактически блокировало бы важную часть городских транспортных коммуникаций.
Бедность в Меа Шеарим возведена в принцип благочестия, и состоятельные люди стараются не выставлять напоказ свое богатство в отличие от других частей Израиля. Здесь, как и в Старом городе в XIX в., многие евреи живут на подаяния, так как мужчинам, занятым постижением мудрости пророков и философов, работать некогда, а женщины обременены большими семьями и хозяйством.
Живущие в Меа Шеарим харедим — в переводе с иврита те, кто боится Бога — и сегодня считают себя более преданными Сиону, чем какое-либо другое направление в иудаизме. В их быту, семейной жизни, системе воспитания и образования детей все направлено на то, чтобы исключить проникновение светских идей или модернистских религиозных веяний. Браки заключаются только между членами общины, которые нередко являются родственниками, что, естественно, не лучшим образом сказывается на потомстве. Дети хоть и начинают ходить в школу с трех лет, но суть их образования состоит в изучении Торы и многочисленных еврейских религиозных трактатов. Очень немногим молодым людям, родившимся в Меа Шеарим, удается вырваться в «большую жизнь», переступить за черту раз и навсегда установленных традиций и обычаев.
С ростом влияния религиозных партий в политической жизни Израиля в 90-е годы XX столетия в Иерусалиме происходит обострение отношений между его религиозными и светскими жителями. Требования ультраортодоксальных общин строго соблюдать религиозные каноны в масштабах всего города несовместимы с образом жизни светской части населения, что нередко приводит к серьезным конфликтным ситуациям и даже актам насилия (например, в середине 90-х годов воинственные «религиозники» взорвали в центре Иерусалима магазин, принадлежавший эмигрантам из бывшего СССР и торговавший изделиями из свинины, на употребление которой в иудаизме налагается строгий запрет). По результатам опросов общественного мнения, в 1996 г. до 40 % нерелигиозных иерусалимцев в качестве основной причины, которая может побудить их уехать из города, выдвигали возможное усиление позиций харедим [265]
265
46 «Новости недели», 1996, 12 ноября.
Этот современный конфликт не первая вспышка вражды между светскими и религиозными евреями в Иерусалиме. В начале 80-х годов XIX в. еврейское ортодоксальное сообщество Иерусалима (старый ишув) враждебно встретило первое массовое переселение евреев из Восточной Европы и России в Палестину (первую алию). Новые поселенцы, во-первых, становились конкурентами при распределении халуки — пособий из диаспоры. Во-вторых, они не были религиозны. В колонии «русских анархистов», как их называли иерусалимские раввины, они, к своему негодованию, не обнаружили ни одной пары тфиллин. [266] Их национализм с примесью социалистических идей вызывал отторжение у иерусалимских ортодоксов, считавших законы Всевышнего единственным непреложным руководством во всех сферах жизни. «Пусть лучше страна наших праотцов снова станет пристанищем для шакалов, чем превратиться в вертеп зла», [267] — таков был приговор соплеменников молодым энтузиастам, приехавшим возрождать «историческую родину».
266
47 Тфиллин — предмет иудейского культа, две маленькие коробочки, содержащие отрывки из Пятикнижия, во время молитв укрепляются на руке и на лбу с помощью специальных ремешков.
267
48 W. Laqueur. A History of Zionism. NY,1972, p. 76.
Религиозная замкнутость и закостенелость бытовых традиций иерусалимских евреев неприятно поражали первых представителей сионистского движения, которое начало организационно оформляться к концу XIX в. Первые сионистские поселенцы, перебиравшиеся в Палестину, намеривались строить сугубо светское еврейское общество. Святость Иерусалима не имела для них большого значения. Основатель и идеолог сионистского движения Т. Герцль, побывав у Стены Плача, записал в своем дневнике: «Невозможно испытать какие-либо глубокие чувства при виде безобразной, жалкой, вопиющей нищеты, заполняющей это место». [268] Он считал, что спасение евреев придет не с небес, оно явится в образе обновленного молодого города, который он хотел построить за стенами Древнего Иерусалима. Святые места не являлись частью сионистского видения нового Иерусалима, религия на первых порах была отделена от их планов в Палестине.
268
49 M.Jilbert. Jerusalem: Rebirth of a City. Jerusalem, 1985, p.227.
В поисках поддержки европейских держав Теодор Герцль развил бурную деятельность в конце 90-х годов XIX в., добиваясь одобрения Германией своего проекта об установлении немецкого протектората над сионистскими колониями при сохранении суверенитета Порты в Палестине. В связи с этим его приезд в Иерусалим в 1898 г. был специально приурочен ко времени визита в Святой город немецкого кайзера Вильгельма II. Сионистская делегация во главе с Т. Герцлем с трудом получила аудиенцию у немецкого монарха. Снисходительно выслушав рассуждения еврейских лидеров о возможностях модернизации Палестины, кайзер, похлопывая хлыстом по своему сапогу, саркастически изрек: «Ну что ж, у вас денег больше, чем у всех у нас вместе» [269] Несколькими днями раньше в беседе с Герцлем в Константинополе Вильгельм II в оскорбительном для евреев тоне заявил, что не возражал бы, если бы все еврейские ростовщики, живущие в Германии, перебрались бы вместе со своими деньгами в Палестину. Кайзер, одно время проявлявший интерес к деятельности сионистов, явно не собирался содействовать их планам в Палестине в ущерб своим отношениям с султаном.
269
50 Op. cit. M. Jilbert, p.277.
Т. Герцлю не пришлось увидеть воплощения своей мечты о создании нового Иерусалима — «города-сада». Он скончался в возрасте 42 лет в 1906 г. Но благодаря развернутому евреями жилищному строительству в XX в. Иерусалим вступил как город с преобладающим еврейским населением: в 1914 г. мусульмане составляли в нем 12 тыс., христиане — 13 тыс., а численность евреев увеличилась с 2 тыс. в начале XIX столетия до 45 тыс. [270] Демографический фактор в дальнейшем сыграл важную роль в обосновании претензий евреев на обладание Иерусалимом.
270
51 Op.cit. D.Bahat, p.125.
Глава IX
Иерусалим под властью британцев
«У Господа нет собственных богатств; то, что он отдает одним, он забирает у других».
Наступление XX в. ознаменовалось новыми большими переменами в судьбе Иерусалима и Палестины. В начавшейся в 1914 г. Первой мировой войне Османская империя в союзе с Германией противостояла блоку Антанты во главе с Англией, Францией и Россией. На ближневосточном направлении англичане, уже фактически захватившие к тому времени Египет и овладевшие Суэцким каналом, вели бои с турецкими войсками, стремясь опередить своих союзников в дальнейшем перераспределении османских владений. Англия, как писала американская исследовательница Б. Тачман, «не имела никакой иной цели, кроме как выиграть войну и как можно основательнее окопаться на Ближнем Востоке». [271]
271
1 B. W. Tuchman. Bible and Sword. L., 1982, p.320.
Имперские интересы требовали захвата такого важного стратегического плацдарма, каким являлась Палестина, но для ведения войны нужны были и моральные оправдания. Военная пропаганда поэтому активно насаждала в обществе дух «новых крестовых походов», и благодаря этому английские офицеры и солдаты, воевавшие на Ближнем Востоке, мнили себя чуть ли не «новыми рыцарями Креста», пришедшими отобрать у мусульман и возвратить христианству Святую Землю. Недаром в названиях мемуаров участников тех боев так часто попадаются слова «крестовый поход» и «крестоносцы». [272] Сугубо прагматическая задача обойти в ближневосточных делах вечную соперницу Великобритании Францию неожиданным образом облекалась в устах английского политического деятеля в средневековую риторику: «…было бы оскорбительно допустить переход святых мест — Вифлеема, Масличной горы, Иерусалима — во владение или под протекторат агностичекой, атеистической Франции», [273] — заявлял, например, Ллойд Джордж.
272
2 D.Maxwell. The Last Crusade. L., 1920. J. Rose With Allenby's Crusaders L., n.d.
273
3 M.Jilbert. Jerusalem in the 20th Century. L., 1996, p.,43.