Иерусалим
Шрифт:
— Езжай за мной, — сказал он и, намотав повод на запястье, поехал вдоль первых рядов своего войска — Герман ехал сбоку, пока не отыскал Бодуэна д'Ибелина и его брата Балана. Сгорбившись в сёдлах, они смотрели на восток, откуда, тёмная и пустая, наползала на горы ночь.
— Где Хамфри де Торон?
Балан обернулся к королю:
— Он поехал вниз, сир. Ты разве не видел его? Он был прямо перед тобой.
Его брат прошептал:
— Боже мой, Боже, теперь мы попались. Вы только взгляните на это!
Герман де Монтойя сказал:
— Надо переправиться на
Позади него горстка тамплиеров выстроилась в жалкую двойную шеренгу. Среди них, на смешном невысоком коньке, был и Раннульф Фицвильям.
Бодуэн искал кого-то взглядом среди своих дворян.
— Что с графом Триполи?
— Ушёл, — мотнул головой Балан. — Он и его люди переправились, покуда мы дрались наверху.
— Будь он проклят, — пробормотал кто-то себе под нос.
Бодуэн посмотрел за реку — на том берегу не было и следа Триполи. Он не стал ждать. Он бежал в укрытие, как только представилась такая возможность. Король подавил гнев. Он понимал, что граф Триполитанский прав: им всем следовало давным-давно переправиться на тот берег, и, если вся его армия выставила себя дураками, ему вовсе не обязательно было выставлять таким же дураком и себя, чтобы утвердить свою честь. А теперь вода в реке поднималась неотвратимо. Бодуэн провёл быстрым взглядом вдоль извилистого, разветвлённого русла, которое едва просвечивало сквозь мутный поток воды. Тело его было бесчувственным и бесполезным, как грязь. Опустив глаза, он увидел, как первый водяной завиток лизнул копыто его коня.
Один из тамплиеров сказал:
— Нам нельзя оставаться здесь. Река прибывает быстро, к рассвету вода и сарацины изничтожат нас.
— Идём вверх по реке, может, так нам удастся выбраться, — предложил Балан д'Ибелин.
Король выпрямился. Он должен принять решение; он должен как-то спасти своё войско, а он понятия не имеет — как. Бодуэн перекрестился. Бог поможет ему. В седловине перевала возникла белая капля — край восходящей луны. Король моргнул, перед глазами всё поплыло. Какое-то время он видел лишь пятна и тьму.
— Мы должны переправиться через реку, — сказал он.
— Сир, — проговорил Бодуэн д'Ибелин, — мой брат прав. Надо идти вдоль реки — вниз ли, вверх ли по течению, но вдоль.
Король дрожал. Он собрал повод, отчего конь затанцевал.
— Пусть те, кто желает, следуют за вами. Те же, кто последует за мною, — вперёд!
Бодуэн не оглянулся посмотреть, поехал ли кто за ним. Конь рысью нёс его к реке, мерцающей в лунном свете, с ворчанием и рыком крутящейся в водоворотах.
Когда копыта коня зашлёпали по воде, король остановился и огляделся.
За ним пошли многие. Всюду, выше и ниже по реке, в темноте осторожно продвигались вперёд франкские воины. Слева от короля, вдалеке какой-то воин взревел и бросился на реку, точно на врага, которого он мог одолеть силой. За ним тотчас последовали ещё человек десять. В сгущавшемся мраке разглядеть их было трудно. Они шлёпали по отмелям, взметая в лунных лучах фонтанчики воды. Сперва река казалась мелкой, едва по колено коням, и, увидя это, добрая половина франков с криком бросилась вслед заводилам. Потом, на полпути
Ничего этого король не видел, он услышал только плеск, жуткое ржанье коней, но воины вокруг него закричали, а кое-кто принялся звать:
— Сюда плывите, назад!
Другие же кричали:
— Вперёд! Продолжайте плыть!
А потом раздался вопль общего разочарования.
Король вцепился в руку человека, стоявшего рядом, — это оказался Герман де Монтойя.
— Что там? Они переправились?
Тамплиер зорко вгляделся в озарённый луной сумрак. Он был так спокоен, что это казалось безумием.
— Посредине течение очень быстрое. Коней сносит. Те, что покрепче, выплывают.
— Пусть держатся друг за друга, — сказал король, — и продолжают плыть. Там удобное место? — Голос его сорвался.
Прецептор пожал плечами.
— Разве разберёшь в темноте? — Он заговорил громче: — Братья, ко мне! Образуем цепь. Раннульф!
— Здесь я.
— Можем мы переправиться в этом месте?
— Так же, как в любом другом, и даже скорее.
Сперва король не увидел норманна; потом разглядел, что тот, пеший, стоит по другую сторону от Германа и стягивает с себя сюрко. Король снова взглянул на реку. Большинство рыцарей отступило, отказавшись от попытки переправиться; в этот миг протрубил рог — Бодуэн узнал рог Балана. Множество конных воинов развернулось и рысью пустилось вверх по берегу реки. Король повернулся к тамплиерам.
— Где твоя лошадь? — спросил Герман.
— Пала, — сквозь зубы ответил Раннульф. Теперь он стягивал с себя кольчугу. Другие тамплиеры молча ждали, полукругом стоя за ними. Их было мало, самое большее — дюжина. Король обвёл их взглядом.
Большая часть его войска покинула его, последовав за Баланом вдоль реки. Он глубоко вздохнул и бросил быстрый взгляд на бурную реку. Мужество его поколебалось; он подумал, не поехать ли и ему за Баланом.
Герман отдавал приказы, строя тамплиеров в шеренгу.
— Что ты возишься с кольчугой, осёл? — сказал он, наклонившись к Раннульфу. — Брось, нам пора двигаться.
Полуобнажённый Раннульф затянул на талии пояс мечом.
— Я не собираюсь плыть в кольчуге.
— А я скорей утону, чем буду ходить без доспехов, как простолюдин. — Герман повернулся к королю: — Сир, езжай за мной. Пусть этот болван останется при тебе. Святой, смотри, чтобы король добрался до того берега.
— Держись за моё стремя, Раннульф, — сказал король.
Рыцарь подошёл к нему. Герман де Монтойя крикнул, и остальные тамплиеры двинулись вперёд рысью, разбрызгивая неглубокую воду. Король, рядом с которым шёл Раннульф, ехал следом за Германом. Вода едва покрывала голени Бодуэнова коня, и он шёл легко. Шеренга тамплиеров двигалась слева, отгораживая короля от бешенства стремнины. По шлёпающему звуку копыт Бодуэн понимал, что река становится глубже. Он вцепился в повод и переднюю луку. Они уже одолели почти половину пути. Внезапное, как паника, желание, чтобы всё это поскорей кончилось, охватило Бодуэна; он ударил коня и погнал его к другому берегу.