Иерусалим
Шрифт:
— Зачем мне лгать? — сказала Барбру. — Ты же знаешь, что у меня есть ребенок.
— Ты поступаешь несправедливо по отношению к Ингмару, который так любит тебя, — сказала Гертруда. — Он погибнет, если ты не скажешь ему правду.
— Тут нечего говорить, — сказала Барбру.
Гертруда пристально поглядела на Барбру, в надежде, что та все-таки разговорится.
— Можешь ты передать Ингмару одно поручение? — спросила Барбру.
— Да, конечно.
— Так скажи ему, что Ингмар-сильный умирает. Надо пойти проститься с ним. Со мной он может
— Было бы лучше, если бы вы встретились.
Барбру взялась за ручку двери, но, открыв ее, снова обернулась.
— Скажи ведь это неправда, что Ингмар ослеп?
— Он потерял один глаз, но другой у него совершенно здоров.
— Спасибо, — сказала Барбру. — Я очень рада, что повидала тебя, — прибавила она, тепло посмотрев на Гертруду, затем, затворив дверь, ушла.
Час спустя Ингмар шел по дороге в Ингмарсгорд проститься с Ингмаром-сильным. Он шел медленно: казалось, каждый шаг стоил ему большого труда.
Недалеко от дороги стояла лачуга. Ингмар издали увидел, как из дверей вышли мужчина и женщина, и ему показалось, что женщина сунула что-то мужчине в руку. Потом она поспешно вышла на дорогу и быстрыми шагами направилась к Ингмарсгорду. Когда Ингмар проходил мимо лачуги, мужчина все еще стоял на пороге, вертя в руках несколько серебряных монет. Ингмар узнал его: это был Стиг Берьесон.
Стиг узнал Ингмара, только когда тот уже прошел мимо, и закричал ему вслед:
— Постой, Ингмар, постой! Да, погоди же, мне надо тебе кое-что сказать! — Стиг выбежал на дорогу, но, увидев, что Ингмар шел дальше, не обращая на него внимания, рассердился. — Давай, прячься от людей! — крикнул он. — А я мог бы тебе сообщить кое-что, что тебя порадовало бы!
Немного погодя Ингмар нагнал женщину, которая только что рассталась со Стигом Берьесоном. Та, по-видимому, очень спешила и шла быстро. Услышав за спиной шаги, она подумала, что это Стиг, и сказала:
— Хватит с тебя того, что я тебе дала, у меня больше нет.
Ингмар ничего не ответил, но пошел еще скорее.
— На следующей неделе я дам тебе еще, если ты только не проговоришься Ингмару, — продолжала она.
В эту минуту Ингмар догнал ее и положил руку ей на плечо. Она вырвалась и гневно обернулась.
Увидев, что сзади стоит Ингмар, а не Стиг, Барбру всплеснула руками от радостной неожиданности. Но когда они встретились взглядами, Ингмар медленно занес руку, нахмурился, и, казалось, готов был ее ударить.
Барбру не испугалась, мгновение она спокойно смотрела на мужа и затем тихо отступила.
— Нет, Ингмар, — сказала она, — не делай себя из-за меня несчастным.
Ингмар опустил руку.
— Прости меня, — сказал он холодно и резко, — но я не мог сдержаться, увидев тебя вместе с этим Стигом.
Барбру отвечала совсем тихо:
— Поверь, я была бы очень благодарна, если бы нашелся человек, который избавит меня от жизни.
Не говоря ни слова, Ингмар перешел на другую сторону дороги и, молча, пошел дальше. Барбру тоже молчала, слезы выступили у нее на глазах. «Мы так долго не виделись, а он не хочет мне даже слова сказать! Ах, за что нам это несчастье!
Конечно, было бы гораздо лучше, если бы я сказала ему, все, как есть, — мелькнуло у нее в голове. — Не могу выносить его презрения. Лучше я скажу ему правду, а потом убью себя».
Вдруг она заговорила:
— Тебе не интересно, как чувствует себя Ингмар-сильный? — спросила Барбру.
— Я думаю, что приду вовремя, чтобы самому увидеть это, — угрюмо отвечал Ингмар.
— Сегодня утром старик пришел ко мне, и сказал, что во сне ему была дана весть, что умрет сегодня.
— Разве он не болен? — спросил Ингмар.
— Всю зиму его мучил ревматизм, и он постоянно жаловался, что ты не возвращаешься и не даешь ему умереть. Ингмар-сильный говорил, что не может умереть, пока ты не вернешься из паломничества.
— И сегодня он не чувствует себя хуже?
— Нет, но Ингмар-сильный убежден, что сегодня умрет, и лежит на кровати у себя в комнате. Он хочет, чтобы все происходило так же, как при смерти твоего отца, и просил послать за пастором и доктором, ведь они присутствовали при смерти Ингмара-старшего. Он спрашивал также, где то прекрасное одеяло, которым был накрыт Ингмар-старший, но его нигде не смогли найти. Наверно, его продали на аукционе.
— Да, на том аукционе много чего продали, — отозвался Ингмар.
— Одна из служанок сказала, что одеяло, кажется, купил Стиг Берьесон, и я хотела его выкупить, чтобы исполнить желание Ингмара-сильного. Видишь, вот оно, — сказала она, указывая на узел, который несла в руках.
— Ты всегда была очень добра к старикам, — сказал Ингмар. Голос его звучал резко и грубо, хотя произносил он приветливые слова. Больше Ингмар ничего не прибавил, и между ними воцарилось молчание. Барбру тоскливо глядела вперед на дорогу. «Ужасно, как мы еще далеко, — думала она. — Нам идти еще полчаса, и все это время я должна смотреть как он страдает. И я ничем не могу помочь ему. Будет только хуже, если я скажу ему правду. Тогда он опять свяжет свою жизнь со мной. Никогда в жизни я не переживала таких тяжелых минут!»
Она старалась шагать быстрее, и все-таки обоим казалось, что они страшно медленно продвигаются вперед. Тяжелые мысли, как оковы, опутывали их и мешали идти.
Наконец они дошли до ворот, ведущих во двор. Здесь Ингмар подошел к Барбру.
— Я хочу воспользоваться случаем и обсудить с тобой один вопрос, — сказал он, — потому что, если ты не согласишься, мы едва ли еще когда-нибудь встретимся. Я хотел предложить тебе взять назад прошение о разводе.
Голос Ингмара звучал очень холодно, и смотрел он не на Барбру, а на лежащую перед ним усадьбу. Он кивал постройкам, которые, казалось, задумчиво глядели на него слуховыми окнами и маленькими окошечками. «Да, все они смотрят на меня, — пробормотал он. — Им, наверное, интересно посмотреть, не научился ли я, наконец, следовать Божьему пути».