Шрифт:
Глава 1
1
Горловка образца 1958 года зовсiм не та Горлiвка, яку вы знаете, хлопцi.
Горловка образца 1958 года, щоб ви знали, утопала вся в черной грязи и угольной саже. Вся жизнь в сим сером, но веселом северо – восточном украинском городке была связана с добычей угольного камня. Помимо нескольких шахт горловчане имели шикарный кинотеатр «Шахтер», трамвайное депо «Шахтовое», газету «Кочегарка», и даже центральная городская помывочная, и то называлась «Шахтерская».
Главные коммуняки надрывно кричали из Московского
Однако угольком в Горловке промышляли еще до Советов, при императоре, при царе – батюшке незабвенном Александре III и при Николае II, конечно, тожеж. Городок так наречен был в честь горного инженера Горлина, благодаря радению которого в густых придонских ковылях раскопали первое крупное угольное месторождение. Хотя по-мелкому горючий камешек из черноземной глинистой почвы украинско-половецкой степи начали выковыривать еще запорожские казаки, теснимые набиравшей силу агрессивной Московией с востока и теряющим былое могущество Крымским ханством с юга.
Но если быть справедливым и точным, то пальму первенства (в части строительства городка и шахт, а не в части угольных разработок), то ее, эту пальму, беспрекословно нужно водрузить на кипу еврея Полякова. И городок то, по чести, следовало назвать не Горловкой, а Поляковкой. Ежели бы не огромные капиталы железнодорожного магната и банкира Самуила Соломоновича, вложенные в угольное дело, никакой Горловки и в помине бы не было. Именно коммерции советник Поляков, имевший к тому же попутно чин советника тайного, заложил «Корсуньскую копи N1» и сам город, построив железнодорожный вокзал, питейные заведения, фотосалон Элинсона, Горное училище, клуб-театр, церковь Святого Макария Египетского и бог весть еще что. Даже про синагогу не забыл многомудрый сын богоизбранного народа.
А вот про мечеть забыл. Может, и не забыл, просто подумал – а на фига в Горловке мечеть! Татар и прочих басурман при царе по различным разнарядкам и комсомольским путевкам, как при коммунистах, на шахты ведь еще не загоняли. Мусульмане здесь, если и обитали, то в невеликом количестве, так что, извиняйте, братья-басурмане, мечеть в Горловке была как бы ни к чему. И потом, все равно бы ее позже большевики порушили, так же, как порушили церковь и синагогу.
Тем паче, что в Горловке в 1932 году побывал один из главных «большаков» – кремлевский долгожитель, пересидевшей всех остальных главных «большаков», включая самого усатого и наиглавнейшего. Как вы догадались, то был Лазарь Каганович, разумеется, это был он, собственной персоной.
Кому там быть во времена лютого голодомора, если не ему!
Какая нечистая сила забросила этого красноперого комиссара в этакую глухомань? А я доложу вам, что Горловка тогда никакая была не глухомань, а совсем даже наоборот. И Лазарь Моисеевич посетил сей богатый недрами населенный пункт на предмет рассмотрения его в качестве столицы всего Донбасского каменноугольного края. Но когда краснопузый комиссар утопил свой до блеска начищенный сапог в густой горловской жиже, он в сердцах чертыхнулся «В такой чертовской грязи столицы быть не дОлжно» – и был таков.
И столицу учредили в другом шахтерском городке, чуть севернее, а именно – в Юзовке, тогда уже переименованной в Сталино, а нынче достойно несущей имя Донецк.
Сколько уже было на Донбассе, как позже пел поэт, «взорвано, уложено, сколото» черного, надежного золота! Не счесть! Миллион вагонов и миллиард маленьких тележек! А объемы добычи, претворяя решения ВКП(б) и КПСС, от пятилетки к семилетке продолжали наращивать. Дошло до того, что начался сухостой. Запасы воды в местных водоемах иссякли, а вода – основной компонент технологического процесса добычи угля, без воды на шахте не туды и не сюды… Короче говоря, было решено прорыть рукотворный чудо-водоканал Северский Двинец – Донбасс…
Вот какие грандиозные исторические события переживала Горловка в том далеком 1958 году! А теперь, когда мы о них узнали, обратим свой пытливый взор на двух гарных хлопчиков, торжественно вступивших на деревянный тротуар с разрумяненными лицами из упоминаемой нами уже центральной помывочной «Шахтерская».
Сообщим сразу, хлопчики эти гарные к трудолюбивому племени шахтеров никакого отношения не имеют, и проживают они вовсе не в Горловке, а в Пантелеймоновке, что в 15 верстах отседова. Именно в этом ПГТ, то есть поселке городского типа, дислоцировалась их ПМК, то есть передвижная механизированная колонна. Как уже смекнул догадливый читатель, парни работали на легендарном канале Северский Двинец – Донбасс, и относились к другому трудолюбивому племени – водителям землеройно-транспортных машин, проще говоря, механизаторам.
А что они тогда делают в Горловке, возможно, спросит кто то. Что за вопрос? Как это что, как это что! А на людей посмотреть, а себя показать? А попариться в настоящей «Шахтерской» баньке, славящейся на всю округу своим знатным парком. Да с березовым веничком! Да с холодным пивком!
Благодище то какое, лепота… А вы спрашиваете, что делать в Горловке?
Давайте лучше навострим уши и послухаем наших славных землеройцев, взявших курс прямиком к ресторану… К какому? К какому, какому, ну, конечно же, к «Шахтеру», к какому же еще! О чем они гутарят? Если напряжем свой слух, то вот какой диалог можем услышать:
– Ну, как парок, Жека?
– Зашибись, Мишель.
Здесь автор вынужден остановить свое повествование, дабы сделать одно существенное пояснение.
Возможно, некоторые из читателей начнут возмущаться: «Фи-и! А зачем нам нужны ваши вступления, отступления и пояснения? Выпускайте поскорей на авансцену настоящих героев книги! Не успели они сказать пару слов, как им тут же заткнули рот. Мы ждем действий, развития сюжета».
Ну что автор может ответить на сию гневную тираду? При всем уважении к читателю – а кого уважать писателю, если не читателя, если читателей не уважать, то их, пожалуй, и вовсе не будет, зачем тогда вообще писать?.. Но при всем уважении к читателю, автор желает с ним все же не то чтобы поспорить, а просто просит набраться терпения…
Ведь романы, большие, настоящие, толстые романы так скоро не пишутся. Это ведь вам не рассказик какой нибудь, и даже не повестюшка, а – роман. Понимаете, роман! Причем, татарский. А значит, многослойный, как татарская губадья, глубокий, как татарская надежда и растянутый в пространстве и времени, как татарская тоска. Поэтому здесь надо все тщательно обдумать, осмыслить, обсосать. А что касается экшна, то есть движения и захватывающего сюжета, криминального, любовного да какого вам угодно – всё это непременно будет, автор обещает, только нужно набраться немножечко терпения.