Игорь-якорь
Шрифт:
В тот раз рейс проходил спокойно. Море было как бы отутюжено и только на второй день плавания стало заметно горбиться.
Радист принёс в рубку радиограмму. Фёдор Фёдорович прочитал и сказал Игорю:
— С порта пришествия спрашивают, когда прибудем. К сожалению, не так-то скоро. Чувствую — плохо у них с медикаментами. А стервятники, должно быть, бомбят.
Потом повернулся к радисту:
— Ответьте: «Рассчитываем прибыть по расписанию. На борту консервированное молоко, одеяла,
Заметно стал крепчать ветер, и вот уже «Черноморск» качал переваливаться с борта на борт, а серые волны нет-нет да залетали на палубу, обдавая её белой пеной.
— Вы не спуститесь отдохнуть? — спросил Игорь капитана.
— Нет, — коротко ответил Фёдор Фёдорович.
Несколько минут они молчали. Потом капитан как-то вдруг сказал, должно быть, просто подумал вслух:
— А ведь эти бандиты, что всё время бомбят и торпедируют, делают вид, что войны нет.
«Черноморск» рассекал огромные водяные валы. Разрезанные, они теряли свою силу, падая вдоль бортов.
Шум моря был однообразен, он убаюкивал, как монотонная колыбельная песня.
И вдруг низко, над самой палубой корабля, оглушительно ревя моторами, пронёсся самолёт.
С этого началось.
Фёдор Фёдорович отдавал команду негромко, спокойно, так, будто речь шла о встрече с яхтой или рыбацкой шаландой.
Команду капитана Игорь повторял, и по радиоусилителю она слышалась во всех уголках корабля:
— Усилить наблюдение!
А спустя несколько минут:
— Объявить боевую готовность номер три!
Затем капитан подозвал Игоря:
— Нашим пока ничего сообщать не будем. А то, знаете, натрещим в эфире, пираты нас запеленгуют, и получится ещё хуже. И вообще, Игорь Яковлевич, хочу на всякий случай вам сказать, мало ли что: если получится так, что вам придётся принять здесь командование, сообщите об этом в пароходство, действуйте быстро, но без паники. Понятно?
— Понятно, Фёдор Фёдорович, только я думаю, что такое не случится.
Капитан Круг промолчал. Он уже понял характер своего помощника. Понять его было нетрудно, Игорь весь был на виду.
Смолоду Игорь никогда долго не думал и решал всё мгновенно. Нет, нельзя сказать, что он всё делал правильно. Дело не в этом. Просто хочется рассказать, каким был младший Смирнов, и рассказать без прикрас, как говорится — по правде.
9. С ветерком
Однажды, в десятый день рождения, заранее не сговорившись, родители и старший брат Ваня сделали Игорю один и тот же подарок: синюю чашку-кружку для молока с нарисованным на ней белым парусником. И стал Игорь обладателем сразу двух морских, как он называл, чашек, о которых давно мечтал. Но владел он ими недолго. Пришёл в
— Ой, что теперь будет! — воскликнул он. — Это ж, Игорёк, твоя любимая! Ты меня…
Игорь не дал договорить приятелю, который вот-вот готов был заплакать. В одно мгновение допил остаток молока из своей такой же сине-белой кружки и швырнул её на пол.
Стёпа не заплакал. Он только ахнул.
А мама?
Не будем об этом говорить. Ведь здесь рассказывается только об Игоре, о его характере, а не о его маме.
Наталии Ивановне после своего первого плавания практикантом Игорь принёс всю получку целиком. Она была небольшой, эта получка, всего несколько рублей, но всё равно мама удивилась:
— Что ж ты, Игорь, себе ничего не оставил?
— Успеется. Всю жизнь будут получки.
— Ну хорошо, — согласилась мама, — эту я у тебя беру, а следующую потратишь всю на себя. Понял? Потратишь, как захочется.
Игорь понял по-своему. И сделал так, как сказала мама: как захочется. А больше всего ему хотелось покататься на автомобиле. Тысячи машин шныряли вокруг. Особенно нравились Игорю чёрные строгие машины. Вот Игорь и взял такую чёрную машину с белыми шашечками, как только сошёл с корабля после второго своего плавания практикантом. В тот раз он получил за этот рейс три рубля. В машину Игорь сел рядом с шофёром, опустил стекло в окне, чуть высунулся и сказал:
— Товарищ водитель, а можно прокатиться с ветерком?
Тут надо сказать, что пришвартовался учебный корабль в туманное, сырое, сумеречное утро.
И вдруг, как это бывает в приморских городах, солнце как бы подрезало корни тумана, сразу стало светло, радостно.
И так же радостно стало у Игоря на душе.
— Значит, с ветерком? — переспросил шофёр.
— Ага.
— Что же, поехали с ветерком!
Он дал полный газ, рванул сразу с места и понёсся по прямому проспекту в город. Ветер бил Игорю в лицо, шуршали шины по мостовой, пролетали мимо деревья и дома, умытые утренней сыростью, блестел впереди асфальт, как лаковый, и хотелось петь…
— Стоп! Приехали. Рупь двадцать, молодой человек.
Игорь отдал шофёру свою трёшку, сказал спасибо и выскочил из машины.
Спустя минуту мама обнимала и целовала его.
— Игорь, а что у тебя так щёки горят?
— Хорошо, мамочка, хорошо!
— А ты здоров?
— Очень.
— Что — очень?
— Очень здоров, мамочка.
— Что с тобой, Игорь? Ты получил получку?
— Получил!
— И потратил.
— Ага. Как захотелось.