Игра агента X
Шрифт:
— У вас не найдется спичек? — спросил он меня.
— Зажигалка устроит?
— Это «Фламинэр»?
— Нет, «Сильвер-Джет».
Он кивнул мне:
— Счастлив встретиться с вами, мистер Най.
— И я рад вас видеть, мистер Гвеши. — Вся эта болтовня насчет зажигалок была нашим паролем. Как можно заметить, он был разработан таким образом, чтобы любой, кто нас случайно услышит, подумат, что мы ведем обычную беседу. Практика секретной службы изобилует подобными хитроумными штучками.
— Здесь мы говорить не можем, — сказал Гвеши, — встретимся через час в Венеции.
Мне хотелось признаться ему, что через час мне очень хотелось
— А где в Венеции?
— Сейчас объясню. Вы перейдете на другую сторону улицы и сядете в автобус № 6 (такси не берите!) и доедете на нем до Пьяцалле Рома в Венеции. Сойдя с автобуса, пешком доберетесь до Фондамента делла Кроче, где сядите на речной трамвай — маршруты первый, второй, четвертый или шестой (ни в коем случае не берите гондолу!) и доедете до остановки Сан Сильвестро. Это первая остановка по правой стороне после того, как минуете мост Риальто. Вы вообще-то знаете Венецию?
— Да.
Гвеши посмотрел на меня с сомнением и продолжил:
— Вы окажетесь на Фондаменто деи Вино. Вернитесь к мосту Риальто и на пересечении Фондаменто с Калле деи Парадизо вы найдете кафе «Парадизо». Там вы сядете за один из столиков, стоящих на тротуаре, и подождете меня. Я понятно говорю или надо повторить?
— Не беспокойтесь, кафе я найду.
Гвеши кивнул, пробормотал «Желаю удачи!» и исчез на своем мотоцикле. Я побрел к остановке автобуса и вскоре ухе выходил из него на Пьяцалле Рома, и Венеция вставала из вод, куда бы я ни взглянул.
Я не знал, что и думать о Гвеши, и это меня беспокоило. Для меня было важным выяснить, что он за человек. От этого могла зависеть моя жизнь.
Первое впечатление было довольно благоприятным. Гвеши показался мне человеком осторожным, точным и склонным не к шуточкам, а к тщательному планированию своих действияй. Достаточно компетентен, но — сухарь.
Как выяснилось, я был совершенно неправ.
Глава 7
Я уезжал из серого и продымленного города Местре озабоченным человеком, таким же серым и продымленным человеком, на которого охотятся таксисты, который застревает в уличных пробках, которого затаскивают в какие-то непонятные дома и которому угрожают. И цвета мои были черная сажа и серая пыль, и эмблемой моей — светофор, и гимном — «Арриведерчи, Рома», который навязчиво звенит в ушах. Но все это было лишь до тех пор, пока я не оказался в Венеции.
Моим волосы приобрели блеск, как только автобус свернул на мост Свободы. Надоевшие прыщи исчезли при пересечении канала Санта Кьяры. А когда я оказался на Пьяцалле Рома, метаморфоза полностью завершилась, хотя я все ещё был недалеко от гаража, который наполнял округу запахом бензина, привлекавшего полчища «фольксвагенов». Я сбежал от них и очутился на Кампаццо Тре Понти, где пять неправдоподобных мостов зигзагообразно пересекают три канала, и здесь все наносное, вся чешуя сошла с меня, и я вздохнул полной грудью.
Вот что творит любовь.
Никакой мистической страсти к Таити или к Тибету. Но Венеция!.. Вы сказали «Венеция»? Диснейлэнд Адриатики? Дружище, да как вы можете выносить эту чудовищную распродажу, непонятную еду по оскорбительным ценам и засилье туристов?
Еще как могу, друзья мои! Да-да, я настаиваю на этом. Никто не влюбляется по зрелом размышлении или потому, что так подсказывает хороший вкус, влюбляются просто так, а все причины выдумываются потом. Влюбляются, потому что так предопределено — что в женщину, что в город. А истоки любой предопределенности можно отыскать в детских воспоминаниях.
Я мечтал о каналах ещё ребенком, на зеленых холмах Нью-Джерси, далеко от озера Хопатконг и ещё дальше — от моря. В те дни я был, возможно, самым выдающимся из инженеров двенадцатилетнего возраста к востоку от Скалистых гор. Мой первый проект касался украшения родного городка. Мой подход был незамысловат: я хотел погрузить это чертово местечко на десять футов под воду.
Уничтожению подлежали и железнодорожная станция, и обувной магазин Купера, и бензоколонка, и магазин греческих деликатесов, и многие другие достопримечательности. Первая пресвитерианская церковь должна была исчезнуть (оставался только шпиль), начальная школа уничтожалась полностью — со всем штатом учителей.
Но мы — те, кто остался в живых, — мы жили счастливо в нашем полузатонувшем городке. Многими зданиями можно было пользоваться. Вы могли, не спеша, выгрести из своей комнаты на широкую улицу и плыть мимо рядов деревьев — стволы в воде, и видны только кроны, как огромные цветы на воде.
Спустя годы я оказался в Венеции и увидел, что мои детские мечты воплотились в жизнь и даже приумножились. Город оказался полон таких деталей, каких я и представить себе не мог. Например, ряды бесчисленных каменных львов смотрелись куда лучше, чем наши пушечные ядра времен гражданской войны, и сказочные дворцы понравились мне больше, чем дома в неоколониальном стиле. А множество колец для привязывания гондол были интереснее счетчиков парковки. Больше того, мне и в голову не приходило то, что я увидел в Венеции по части всевозможных плавучих средств: паровые катера и молочные баржи, катера скорой помощи с их сиренами и огнями, и лодки мусорщиков, и лодки зеленщиков, черные с золотом похоронные лодки, украшенные фигурками рыдающих ангелов…
Видно, детская мечта о многоводном городе догнала меня. И сейчас, на ступенях Салиццада ди Сан Панталоне, я чувствовал, что оживаю. Каналы Венеции окружали меня, её обитатели пихали меня со всех сторон, а бесчисленные храмы не спускали с меня глаз. Казалось, что Форстер целиком принадлежит серому убожеству Местре, но Венеция была моей, только моей.
Я и не подумал следовать инструкциям Гвеши, и добрался до кафе «Паразидо» тем путем, который мне больше понравился. Усевшись за столик, я заказал бокал вина и принялся, не спеша, его потягивать. К тому времени, когда появился Гвеши, я уже расстался со своим детством и наслаждался обступающей меня реальностью.
Гвеши заказал «Лакрима Кристи», выпил за мое здоровье и набросился на меня с вопросами:
— Ради Бога, что случилось в аэропорту? Как вы могли позволить им обмануть вас?
Мне не понравился тон этих расспросов. Человека с моей репутацией нельзя так просто обвести вокруг пальца.
— С чего вы взяли, — поинтересовался я, — что меня кто-то обманул?
— Что вы хотите этим сказать? — опешил Гвеши.
Я понятия не имел, что именно хотел сказать, но чувствовал, что могу потерять доверие Гвеши, а это могло угрожать всей операции.