Игра без правил: Игра без правил. Контрфевраль. Последний рывок
Шрифт:
На этом собрании высокого ареопага мне приходится довольствоваться ролью статиста и зрителя, что отнюдь не способствует хорошему настроению. И вовсе не потому, что накатывает приступ мании величия, просто если сначала приходится слушать о проведённой работе и успехах других, значит, потом придётся с большой долей вероятности исполнять их решения… Хотя моя фамилия всё же прозвучала и даже не в винительном падеже из уст генерала Келлера:
– …Благодаря грамотным и самоотверженным действиям капитана Гурова и его батальона Барановичская операция, проведённая с небольшими потерями, привела к отводу германских войск на запад до линии Луцк – Холм – Влодава – Белосток – Августов – Кошедары – Свенцяны – Двинск – Рига. Учитывая, что генералу Брусилову
Да, задача летней кампании, будем считать, выполнена. – Великий князь на секунду довольно улыбается, потом снова становится серьёзным. – Теперь дело за союзниками, которые сейчас, не жалея, кидают свои дивизии в мясорубку под Соммой. По данным нашего Генштаба, на середину августа их потери уже составили около ста двадцати тысяч английских солдат и сорока тысяч французских. Это при том, что успех очень сомнительный, первая полоса обороны прорвана частично, только в нескольких местах. К сожалению, более подробной информацией я пока не обладаю. И не исключаю, господин капитан, что всё же придется вам пообщаться с представителями союзников с целью изучения ими новых способов действий в позиционной войне…
Предчувствия меня не обманули! Пам-парам!.. Ну вот, началось! На кой хрен, спрашивается, нужны мне эти, не приведи Господь, будущие коллеги-конкуренты? Может, их превентивно похоронить без лишнего шума?..
– Надеюсь, размытых фраз типа «с Божьей помощью» и «повезло» им будет достаточно?
– Добавьте, Денис Анатольевич, к вышеперечисленному общий замысел, не раскрывая конкретных тактических деталей и особенностей подготовки личного состава, и будет вполне приемлемо, – видя мою кислую мину, дружески улыбается Федор Артурович. – Задача достаточно простая – и рыбку съесть, и… косточкой не подавиться.
– Ага, знаю я ваши простые задачи. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, сделай так – не знаю как, но чтобы начальству понравилось… Ладно, разберёмся что рассказать, что показать, а что и дать попробовать.
– Денис Анатольевич, я не имел в виду лично вас. Проинструктируйте кого-нибудь из офицеров батальона, потому как сами в это время будете заниматься совсем другим делом. Не снимая с командования батальоном, как главнокомандующий, назначаю вас офицером для особых поручений, прикомандированным к Ставке. Официально будете в подчинении генерала для поручений Петрово-Соловово, но Борис Михайлович будет извещён, что вас не надо загружать кроме как по моему личному указанию. – По всему виду великого князя ясно, что он затронул важную тему. – Прошу отнестись к этому со всей серьёзностью. Мне нужен человек, который будет моими глазами, ушами и руками и которому я могу всецело доверять… Иван Петрович и Федор Артурович, когда рассказывали… м-м-м… некую историю одной страны, упомянули термин «странная война», произошедшая между… В общем, вы понимаете, о чем я. Так вот, я хочу еще раз обсудить со всеми присутствующими, насколько нужен нам аналог сего действа в отношении Германии.
– Ваше импе… Простите, Михаил Александрович, но я остаюсь при своём мнении и считаю, что мы должны продолжать активные действия против рейха, – Келлер высказывается первым и, судя по тону, о наболевшем. – Даже в этой кампании мы могли бы ликвидировать балтийскую группировку немцев, освободить Ригу, снова провести наступление в Восточной Пруссии, не повторяя ошибок четырнадцатого года.
– Федор Артурович, положение в стране именно сейчас очень напряжённое. Думцы чуть ли не на каждом углу кричат об ответственном министерстве, что означает, если вы забыли, подотчетность исполнительной власти перед ними, следовательно, фактическое установление конституционной монархии, – Павлов со своего места пытается урезонить развоевавшегося генерала. – Параллельно с ними агитаторы всех мастей очень вольготно
– Добавьте еще моих горцев из Дикой дивизии, Иван Петрович, – добавляет великий князь Михаил Александрович. – В Ставке имел беседу с генерал-лейтенантом Багратионом, что ныне ей командует. Дмитрий Петрович в приватном разговоре заверил, что меня там помнят и достаточно будет только одного слова… Нет, я отнюдь не восторженный юноша, верящий первому встречному. Я выезжал на пару дней на Юго-Западный фронт, чтобы оценить реальное положение дел, и нашёл время и возможность побывать в гостях у старых сослуживцев. Они действительно пойдут за мной, если позову.
– Прошу простить, Михаил Александрович, но насчет этих джигитов у меня есть сомнения, – пробую высказать свое единственно правильное (для меня, во всяком случае) мнение, а то опять начнется спор ради спора. – И дело не в их верности, а в том, что если кавказцы будут использованы при возникновении городских беспорядков, нашим либерастам… виноват, интеллигентам очень быстро придёт на ум сравнить их с монголо-татарами и окрестить вас новым, но от того не менее кровожадным Батыем… Что же касается дальнейших планов, мне кажется, что нельзя успешно воевать с очень нестабильным и непредсказуемым тылом. А он в данный момент таковым и является. Поэтому лучше – странная война… Более того, мои слова могут показаться несколько кощунственными, но я бы даже исподтишка поощрял солдатские братания, направляя их, естественно, в определенное русло.
– Что вы имеете в виду, Денис Анатольевич? – великий князь озвучивает общий вопрос.
– То, что образ врага в лице германцев у нас давно уже сформирован и, как мне кажется, порядком подзатёрт. Простые солдаты, который месяц уже сидящие в окопах, начинают видеть в зольдатенах таких же простых людей, как и они сами… Если следовать нашим послевоенным планам, чтобы «дружить» с Германией, нужно немного очеловечить немцев. Естественно, не всех и не до такой степени, чтобы солдаты отказывались воевать. Основная мысль, которую нужно вложить им в головы – да, мы сейчас воюем, но вы, гансы, жрете свою консервированную позапрошлогоднюю брюкву, а у нас питание всяко получше. И после войны его императорское высочество регент Михаил фронтовикам землю даст, ведь после японской выкупы-то отменили же, как об этом молва людская талдычила. А вот когда закончим воевать, оттаптываться на гордости побежденных не собираемся, мол, русский человек отходчив, сначала подрались, потом бутылку мировой выпили и помирились…
– Ну да, учитывая поговорку «Что немцу смерть, то русскому похмелье»… И кто же будет эти мысли в солдатские головы вкладывать? – с явным сомнением в голосе интересуется Келлер.
– Во-первых, полковые священники, вдохновлённые протопресвитером Георгием Щавельским после доверительной беседы с главнокомандующим. А во-вторых, господа жандармы, которые получат пока негласное разрешение создавать агентуру в войсках, пусть даже втайне от командующего Отдельным корпусом. Разумеется, не кто попало, а проверенные люди.
– Решили идеологической работой заняться, господин капитан? – Павлов с усмешкой смотрит на меня. – Кстати, хотел вам поручить одно дело, которое сами же и инициировали, но пока что не получается… Я насчет предложенных великой княжне Ольге фронтовых агитбригад. Но Шаляпин пока в Крыму, пишет какую-то книжку на пару с Горьким, так что придется обождать.
– Для этого, Иван Петрович, суперстары не так уж и нужны. Несколько поющих, например, сестер милосердия и гармошка с гармонистом впридачу – на первых порах достаточно. А Шаляпин ваш – он же классик, сомневаюсь, что он будет петь «Землянку» или что-нибудь подобное.