Игра без правил

Чейз Джеймс Хедли

– А так как вы покушаетесь на мое свободное время, Гарри, я думаю, что будет справедливым пойти и мне на уступки, и, если я сейчас избавлюсь от этих противных резинок, ты, я думаю, не будешь шокирован. Тем более, что ты уже проявил себя джентльменом и не воспользовался моей беззащитностью.

Я молчал, словно воды в рот набрал.

– Я считаю, что если мужчина – джентльмен, то он даже в присутствии обнаженной женщины не позволит себе ничего лишнего, – продолжала свою милую болтовню Глория, сбросив на кресло свой халат и, повернувшись ко мне спиной, безуспешно пытаясь справиться с хитроумными застежками лифчика.

– Помоги же мне, Гарри, – промурлыкала она. Я призвал на помощь всю свою слабеющую выдержку и даже

самого Господа Бога в придачу и только после этого приблизился к Глории.

С застежками я справился довольно быстро, словно огня боясь при этом коснуться изумительной кожи Глории.

– Спасибо, Гарри, – поблагодарила меня Глория, не поворачиваясь ко мне и плавными грациозными движениями стягивая с себя трусики.

– Ну, вот и отлично. Ах, да, еще сережки.

Я стоял совсем близко от Глории, опьяненный запахом духов и близостью ее тела, и не мог заставить себя отойти.

Неожиданно одна из сережек выскользнула из пальчиков Глории и упала вниз. Глория поспешно нагнулась за ней. Ее роскошные бедра сами просились ко мне в руки.

– Помогите же мне, Гарри, я уронила сережку, – жалобно попросила она.

Я опустился на колени, разыскивая сережку, а когда нашел ее и поднял свой взгляд, Глория уже надела на себя халат, плотно запахнув его спереди. А перед моими глазами так и стояли ее роскошные бедра, манящие к себе, как сирены Одиссея.

– Теперь совсем другое дело.

Наверное, во мне сработал какой-то автомат, потому что неожиданно для себя я произнес:

– Я.., я хотел бы поговорить с вами о Диксе.

– Вы уверены, что сейчас вас интересует именно Дикс?

– Что вы знаете о Диксе? Вы знаете, что он жулик? Глория подошла ко мне поближе. Ее глаза смеялись и призывали одновременно. В этом оранжевом халатике, подчеркивавшем черноту ее волос и смуглость кожи, она была для меня самой желанной женщиной в мире из всех, которыми я обладал ранее.

– Я жду ответа, Глория, – автоматически говорил я ей, сам не осознавая смысла своих слов. Глория взяла меня за руку. Я сразу понял, что это означает, и задрожал от ее прикосновения. Кожа у нее была нежной, как у ребенка.

– Придем в другую комнату, Гарри, – мягко прошептала она. Силы моего сопротивления иссякли. Я пошел за нею в ее спальню. Она стала включать бесчисленные светильники, бра, подсвечники: казалось, света хватит на целый зал.

– Я люблю, когда много света, – заявила она, стоя перед зеркалом и рассматривая себя. – Почему люди занимаются любовью в темноте? Я хочу света и огня! Я хочу видеть тебя, а ты? – она повернулась ко мне, сверкая глазами, и, вскинув вверх голову, воскликнула:

– Я прекрасна правда, Гарри?

– Самая прекрасная женщина в мире! – мой голос выдал мое желание.

– И это не преувеличение. Так смотри же на меня! – Глория развязала поясок на халате и выскользнула из него. Халат упал на пол. Она его не удерживала. В ярком свете ее кожа отливала серебром...

Несколько секунд Глория стояла без движения, давая мне возможность налюбоваться ею. А я чувствовал себя робким никчемным мальчишкой перед богиней любви.

Наконец Глория приблизилась ко мне на расстояние своей груди и прижала руки к своим бутонам наслаждений, вовлекая меня в игру, придуманную еще Адамом и Евой. От своих тугих грудей она медленно повела мои руки вниз, к бедрам. Глория помогла мне раздеться, делая это ловко и умело, приводя меня в исступление своими жгучими прикосновениями. Меня трясло от возбуждения и мысли от предстоящего наслаждения. Затем я бережно приподнял ее и понес в постель. Она обвила меня, как виноградная лоза, и ноги мои подкашивались. Вкрадчиво шептала музыка, словно подсказывая мне, как поступить с Глорией. Я нежно, но настойчиво ласкал ее изумительные губы, шею, спину и чувствовал, как ее наполняет нега. Я ласкал ее всю – от пальчиков ног до кончиков ушей, зная,

что эти ласки сполна затем мне отплатятся. Чудесные волосы Глории разметались по подушке, румянец покрыл ее лицо, и она конвульсивно вздрагивала, когда я доставлял ей особое удовольствие, ласкал ее эрогенные местечки. Я до безумия хотел ворваться в нее сразу, сжать ее изо всей силы, но я был нежен и терпелив, зная все премудрости настоящей любви. Наконец Глория страстно застонала от наслаждения. Я возбудил в ней настоящее желание. О, как прекрасна была эта любовь, даже тогда, когда я еще не овладел Глорией полностью! И как прекрасен был миг, когда уже не в силах сдерживать своего желания, Глория изо всех сил рванула меня к себе, и я ворвался в нее с неудержимой мужской силой, и она во всем подчинилась мне. Наконец сладострастный стон вырвался из ее груди, и она прижала меня к себе с нечеловеческой силой, и мы одновременно достигли вершины любви...

Глава 10

– Отлично, ребята! Вы, там, полегче!

Язвительный голос Дикса прозвучал так близко, словно он находился в соседней комнате. Глория тотчас же оттолкнула меня, перекатилась по кровати, схватилась за халат и накинула его на себя.

Я остался на кровати, точно парализованный этим голосом. Я вертел головой во все стороны, недоумевая, откуда взялся этот голос.

– Что это, – прошептал я в трансе.

– Заткнись! – Глория прошла к зеркалу, пригладила свои растрепанные волосы и вытерла рот тыльной стороной ладони с гримасой такого отвращения и брезгливости, что мне было страшно смотреть.

– А как ты думаешь – кто это, ты, глупый и мерзкий скот. Теперь, уж я подскочил с кровати.

– Это Дикс?

Глория, не обращая на меня внимания, терла пальцами губы перед зеркалом. У меня дрожали руки, я едва дышал от такого поворота событий.

– Глория, где он?

– Ты заткнешься?

Я подошел к ней и, схватив ее за руки, повернул к себе;

– Лахудра подлая, он здесь?

Глория вырвала руку и ловко, словно кошка, влепила мне подряд три пощечины. Это получилось у нее так ловко, что я даже не успел защититься.

– Не прикасайся ко мне, вонючая тварь! – она дрожала от злости, а ее глаза были как два пятна на белом лице. Тут я услышал, как открылась дверь.

– Легче, легче, – приказал Дикс, входя в комнату. – Глория, мотай отсюда, ты уже хорошо позабавилась, а мне надо поговорить с ним.

Он был одет в черный костюм, шляпа легко сбита на затылок.

У него было красное и вспотевшее лицо.

– Ну, приятель, позабавился ты на славу! Приятно было посмотреть.

Ярость, которую раньше в себе я даже не подозревал, охватила меня. Мне хотелось перегрызть ему глотку. – Задушить. Разрезать на мелкие кусочки и засолить. Пальцы у меня сжались, как от судороги, и я шагнул к нему.

– Лучше не надо, дружок...

Я хотел достать его боковым ударом, вложил в него всю свою силу, но он легко ушел от меня и ответил ударом в солнечное сплетение. У меня подкосились ноги, казалось, что меня лягнула лошадь. Я упал на четвереньки.

В таком положении я оставался несколько секунд, затем стал нелепо подниматься. Дикс ждал, правда, опустив руки. На лице у него была ухмылка.

– На таких, как ты, я учился, дурачок. Не обращай внимания, нам надо поговорить.

Этот удар, казалось, вышиб из меня дух. Но все равно, когда силы вернулись ко мне, захотелось пришибить его, пусть после этого он меня и убьет. Дикс дал мне подойти поближе, затем легко, словно танцуя, ушел от моего кулака и, как паровой молот, вонзился в меня. Я растянулся на полу и почувствовал себя разобранным на части. Я встал на колени, но подняться у меня уже не было сил. Я был беспомощен, как ребенок, тяжело дышал и хватал ртом воздух. А ведь Глория меня предупреждала, чтобы я не задирал Дикса, и она оказалась права – он был классным боксером.