Игра для иллюзиониста

Решетов Евгений Валерьевич

– Потом все подробно мне расскажешь. А сейчас помоги мне завалить дверь этими бочками.

Закидав дверь всем, чем можно было, мы спешно выбрались из подвала.

– Он охотиться только за тобой?
– спросил Хью, смотря через маленькое окошко, ведущее из кухни в зал таверны. Заглянув через его плечо, я увидел, что там было полно народа.

– Наверно, а может и не только за мной, - неуверенно ответил я.
– Ему ведь вроде надо пить кровь, да и просто так он вполне может загубить человека.

– Это даже лучше, - проговорил скупщик краденного.
– Пока вампир будет пировать этими людишками, мы успеем свалить.

Я пораженно воззрел на Хью.

– А что?
– развел руками тот.

В этот момент из подвала послышался жуткий треск ломающегося дерева. Не сговариваясь, мы побежали к выходу из таверны. Чтобы выбраться из "Барсука" нам надо было пробраться через смеющуюся толпу. Расталкивая людей и слыша позади себя проклятия и напутствия, поскорее сдохнуть, я обратил внимание на взгромоздившегося на стол христианского монаха. Он что-то самозабвенно кричал, при этом яростно потрясая кулаками и фанатично сверкая глазами. Насколько я успел рассмотреть, монах был молодым, бледным парнем лет двадцати двух, одетым в черную сутану, на лице которого едва-едва намечалась жиденькая растительность.

В очередной раз, обернувшись назад, я увидел вампира, стоящего в кухонном проеме. Герхард смотрел на христианина. Я тоже посмотрел на монаха. Он в этот момент грозил хохочущей толпе гневом божьим, призывая людей отринуть мрак безверия.

– Если вы не обратитесь к Богу, то создания Сатаны поглотят ваши души!
– кричал монах, с яростью в карих глазах осматривая веселящуюся толпу.

Я отнял от него взгляд и встретился глазами с Герхардом. Он криво усмехнулся и поманил меня пальцем. Мое тело вновь отказалось слушаться своего законного хозяина, и я деревянной походкой направился к вампиру. Через десяток шагов меня привела в себя оплеуха Хью. От удара, мрак в голове рассеялся, и я снова принадлежал самому себе. Морщась от боли, я внимал гневно орущему скупщику краденного.

– Ты что оглох? Куда ты прешь?
– кричал он.

– Вампир. Он позади тебя! Только не смотри ему в глаза!
– прошептал я.

Хью обернулся и недоверчиво произнес:

– Не похож он на вампира. Ну, бледный, ну глаза красные. Мужик в запое наверно был, а ты сразу вампир, вампир!

Хью не вняв моему совету, внимательно смотрел на Герхарда. А вампир тем временем сообразил, что я больше не в его власти. Он гневно заорал и принялся буквально расшвыривать загораживающих ему дорогу людей. Скупщик краденного, заворожено проследил траекторию полета одного из несчастных, стоящих на пути Герхарда, и заторможено произнес:

– Да, ты прав. Он вампир.

Переглянувшись с Хью, мы побежали к выходу. В таверне нарастала паника. Крики людей смешались со стонами боли. Кто-то кричал о Сатане, кто-то о том, что прозрел и стал христианином до глубины души. Появление вампира, объятые ужасом люди связали с проповедью монаха. Сам монах с полными страха глазами бежал нам наперерез и не переставая, крестился. В дверях началась давка. Я вмиг сообразил, что нам не уйти от Герхарда. Люди своими телами мешали нам выбраться из ставшего адом "Барсука". Хью тоже понял безнадежность ситуации. Он развернулся ко мне и быстро проговорил:

– Бежим наверх.

Я согласно кивнул головой, сразу уловив задумку Хью. На первом этаже таверны, все окна были забиты, а вот на втором...

Мы кинулись к лестнице, пока путь к ней был свободен. В это время, отчаянно вертя головой, монах заметил нас и бросился следом. Втроем мы вбежали на второй этаж и помчались

к окну. Хью выбил стекло и посмотрел на меня, ожидая магию. В эту секунду, монах, не раздумывая сиганул вниз. Я развел руками, показывая скупщику краденного, что силушки больше нет. Пришлось нам с Хью последовать примеру монаха. Приземлившись на твердую землю, мы бросились бежать. Монах прихрамывая, спешил за нами. Если бы я обернулся назад, то заметил бы смотрящие нам вслед со второго этажа таверны, налитые гневом, красные глаза.

После десятиминутного бега Хью запричитал:

– Все. Больше не могу.

Я остановился и, не углядев признаков вампира, облегченно произнес:

– Он не стал нас преследовать.

Монах тоже остановился. Он согнулся пополам и тяжело дышал.

– И что нам теперь делать?
– спросил скупщик краденного садясь на землю.

– Не знаю. Но для начала нам надо передохнуть в укромном месте. Надеюсь, гвардейцы Дэмерона не знают про дом моего отца, хотя вряд ли конечно, но большего я пока предложить не могу, будем надеяться на то, что они все вампиры и все бояться солнца, - произнес я.

Монах, чуть отдышавшись, забормотал:

– Это я виноват! Я наслал это чудище на неразумных еретиков!

– Так уж и ты, - с иронией сказал я.

– Да я! Я грозил им божьим гневом! И он услышал меня, - закричал с пеной у рта несчастный фанатик.

– Как тебя звать-то?
– спросил я не став разубеждать монаха, а то наш диспут затянулся бы до вечера.

– Данглиний.

– Значит так, Дан. Иди домой и забудь про это чудище. Разберусь с ним сам, - произнес я, кивнул головой Хью и направился в сторону отцовского дома.

Не успел я сделать и пары десятков шагов, как мне в спину донеслось:

– Я пойду с вами. Только тот, кто силен верой, способен победить дьявольское создание!

Я только открыл рот, что бы прогнать монаха, как Хью опередил меня:

– Ладно, идем с нами.

Скупщик краденного бросил на меня таинственный взгляд и я промолчал.

Спустя час, мы втроем сидели за тем же самым столом, за которым в какой-то другой реальности сидел я, мой отец и брат. Немного расслабившись, я, наконец, смог спокойно рассмотреть монаха. Сутана скрывала его фигуру, и я сосредоточился на лице. Он обладал тонкими чертами угловатой физиономии. Его острый, чуть с горбинкой нос, мог бы при должном стечении обстоятельств, служить оружием, которое с легкостью могло бы выколоть глаз врагу, а близко посаженные органы зрения с такой силой буравили поверхность стола, что как будто бы они искали там вражеских микробов, при этом парень плотно сжал тонкие, бледные губы и хмурил густые, черные брови. Если судить по каменной неподвижности его лицевых мышц, то человеком он был явно не жизнерадостным, хотя это и так было не трудно понять по его роду деятельности, благодаря которой голову Данглиния украшала тонзура, обрамленная темными волосами, присущими брюнетам. От созерцания и оценивания монаха, меня отвлекло покашливание Хью.

– Что?
– спросил я.

– Подробности, - лаконично ответил он.

Я выразительно посмотрел на монаха.

– Он может быть нашим союзником, - проговорил Хью.

– Да неужели?
– со скептицизмом воскликнул я.

Монах, наконец, отвлёкся от микробов и твердо произнес:

– Да. Я могу стать вашим союзником в борьбе с дьявольским созданием.

– Тогда скажи мне, Дан, - проговорил я, - ты умеешь хранить тайны?