Игра Джералда
Шрифт:
«Сделай так, как ты решила, Джесси… И, главное, не пугайся».
«Я не боюсь», – согласилась Джесси. Она потрясла правой рукой, пытаясь освободиться от осколков в пальцах. В основном ей это удалось, и только острая стеклянная заноза в большом пальце, глубоко проникнув в мягкую плоть рядом с ногтем, осталась. Она решила не тратить на нее время и приступить к основному.
«То, что ты собираешься сделать теперь, – совершенное безумие, – вступил какой-то нервный голос. Джесси узнала его – голос матери. – Я не удивлена – нет, это типичная реакция Джесси в детстве, ты делала нечто подобное тысячу раз! Подумай, Джесси: зачем вскрывать себе вены и потом истекать кровью, пока не умрешь? Все равно рано или
Кроме того, все, что твердил сейчас ее голос, была ложь. Трусливая ложь.
– Нет. – сказала она. – Я не стану тебя слушать. Никто не придет., может, кроме того ночного парня с коробкой. Порезать вены не страшно!
С этими словами Джесси опустила свою правую руку к сверкающей кромке осколка.
Глава 31
Было важно видеть и осознавать, что делаешь, потому что она почти ничего не чувствовала; она могла слишком глубоко порезать руку, и тогда смерть будет неизбежна. Джесси облегченно вздохнула, убедившись, что с обзором нет проблем: вся операция с разбиванием бокала происходила в пределах движений ее руки, и теперь осколок лежал очень удачно («Наконец, удача!» – саркастически отметила она) – был доступен и хорошо виден.
Положив руку на осколок, Джесси надавила на него нижней частью ладони – той ее частью, которую гадалки называют браслетом судьбы. Стиснув зубы, она смотрела, как стекло взрезает кожу, погружается в ладонь. Она продолжала надавливать, и стекло погружалось все глубже.
Первой ее реакцией было разочарование. Порез не создал того обилия крови, на которое она рассчитывала. Но тут острие нашло наконец голубую жилку сосуда, и кровь стала прибывать. Она прибывала равномерной струйкой, как вода из прикрытого крана. Следующий порез увеличил поток, и кровь потекла обильнее. Теперь она устремилась вниз по запястью. Именно это ей и было нужно.
«Выдергивай теперь! – снова раздался крик матери. – Больше не нужно, иначе умрешь! Достаточно, попробуй теперь освободить руку!» «Соблазнительная идея». – подумала Джесси, однако она полагала, что сделала еще не все. Путь к свободе ей может помешать пройти не только недостаток крови.
Она медленно и аккуратно повернула запястье так, чтобы кровь смочила и внешнюю поверхность руки. Теперь она ощущала в ладони легкие удары, как будто ожили нервные пучки, которые были мертвы. Средний и безымянный пальцы вывалились из ряда, как убитые. Большой и указательный начали резко дергаться. Несмотря на то, что Джесси почти ничего не чувствовала, она испытывала какой-то ужас от того, что наносит себе вред. И эти поникшие два пальца, как двое расстрелянных, были хуже всей пролитой ею крови.
Но тут и ужас, и растущее ощущение тепла и давления в раненой руке утонули в очередной судороге, которая впилась в бок острыми зубами невыносимой боли. Судорога сдавила ее тело, пытаясь распластать его, прижать к кровати, и у Джесси потемнело в глазах. Ах, как не вовремя! Она не могла сейчас двинуться. А ей именно сейчас было совершенно необходимо владеть собой.
– Нет… – цедила она сквозь плотно стиснутые зубы, – нет, не возьмешь!
Она нечеловеческим усилием воли держала тело прямо, стараясь избежать излишнего давления на осколок
– Нет, – простонала она, – ты уйдешь, уйдешь… Ты должна оставить меня в покое!
Она, оцепенев, ждала, зная, что нельзя терять ни минуты, но сейчас она не могла ничего изменить. Она ждала и слышала падение капель крови на пол – капель жизни с поднятой вверх руки. Она видела, как струйки крови сбегали по руке и спинке кровати вниз, останавливаясь перед мелкими осколками. Она истекала кровью и не могла ничего поделать.
«Больше нельзя ждать, Джесс! – закричала Рут. – Больше нет времени!» «Чего у меня действительно нет – так это удачи, и никогда не было, вот проклятие». – ответила Джесси.
В этот момент то ли судорога действительно отпустила ее, то ли она убедила себя, что это так. Джесси повернула руку в кольце, кривясь от боли, и потянула ее на себя, пытаясь заставить работать сведенное судорогой предплечье. Мышцы постепенно начинали действовать, и теперь ее больше интересовала тыльная сторона запястья. С внутренней стороной все было в порядке: Джесси с изумлением посмотрела на полураскрытые сосуды, алый от крови браслет судьбы, который словно смеялся над ней своим темно-красным ртом. Она надавила на стекло так сильно, как могла, тыльной стороной запястья, одновременно пытаясь успокоить судорогу в боку, а потом отвела руку к себе, оросив каплями крови щеки, лоб и нос. В этот момент осколок бокала, которым она произвела эту грубую хирургическую операцию, полетел на пол и разбился там с торжествующим звоном. Но Джесси уже не думала о нем: он сделал свое дело. Ей предстояло сделать следующий шаг: проверить, будет ли наручник держать ее запястье так же цепко или все-таки истощение плоти и кровяная смазка помогут освободить руку.
Судорога в боку предприняла последнюю атаку и стала слабеть. Но Джесси почти не заметила этого, как и падения своего скальпеля. Сейчас она сконцентрировала все силы и внимание – казалось, ее мозг разрывается от напряжения – на правой руке. Она вытянула руку, исследуя ее, как врач пациента. На пальцах были скопления крови. Рука до локтя была влажно-алой. Кровь накапливалась перед наручником и перетекала через него, как река через плотину, и Джесси поняла, что лучшего и пожелать нельзя. Она напрягла руку и начала движение на себя, как уже делала. Кольцо скользнуло.., остановилось.., еще скользнуло… И встало. Оно было остановлено тем же суставом большого пальца.
– Нет! – приказала она и потянула сильнее. – Я не умру так! Я отказываюсь так умирать!
Кольцо вдавилось глубже, и на миг Джесси показалось, что оно больше не сдвинется ни на миллиметр, и в следующий раз уже какой-нибудь коп с сигаретой в зубах склонится над ее трупом и разомкнет кольцо ключом.
Однако она продолжала изо всех сил тянуть руку.
Тут Джесси почувствовала легкое жжение на тыльной стороне кисти, и кольцо слегка дернулось. Остановилось, потом подвинулось еще немного. Горячая волна боли пошла по руке, обжигая огненным браслетом, словно рой обозленных ос вонзился в кожу.
Кольцо двигалось, потому что надорвалась и двигалась кожа под ним, – так, двигая шкаф, стоящий на ковре, вы начинаете двигать и ковер. Почти круговой порез на запястье, который она сделала, расширился, обнажая кровавую плоть. Кожа на тыльной стороне руки начала собираться складками перед кольцом наручника…
«Я спускаю шкуру с руки, – подумала она. – О Боже, наверное, так разделывают зарезанную свинью?» – Пусти! – крикнула она наручнику, вдруг ощутив безумный гнев. В этот момент он был для нее живым существом, хищником, сомкнувшим челюсти с рядами острых зубов на ее запястье. – Ты отпустишь меня наконец?!