Игра герцога
Шрифт:
– Тише ты! Даже тут могут услышать!
– Да чего там! Мы же не лихие люди какие-нибудь!
– Я одним видом своим могу вызвать вопросы! – ответил Фока.
– А нельзя было одеться как-то скромнее, неприметнее, что ли?
– Ты – дурак, а я – охотник! Лучше под ноги смотри! И так уже по твоей милости всех собак окрестных подняли!
Истошная псиная
«Как волк матёрый! – подумал Евтихий. – Хотя и тот ведь наследит!»
И тут на взгорке предстал именно он – волк! Так показалось дьякону. Ощетинившись, с грязной свалявшейся шерстью, зверь жадно осматривал округу, длинную полоску ручья, жадно вдыхал рваными ноздрями, а затем наконец увидел их! Он стремглав рванул вниз, разбрасывая когтистыми лапами снежную пыль.
Всё закончилось также стремительно, как и началось – Фока заслонил собой Евтихия, молча вытянув ладонь. Внезапно поднялся и сипло запел ветер. Казалось, что вокруг руки охотника крутятся, собираясь в огромную сферу, ледяные кристаллики. И серая фигура, оступившись, полетела кубарем, и, оскалив красную пасть, косматый зверь рухнул у их ног:
– Кто это, или что вообще? – едва выдохнул дьяк. – Волк?
– Да какой-там! Чей-то пёс злющий, сорвался с цепи, вон – ошейник на нём весь драный! – Зверолов прислушался – собаки окрест продолжали лаять. – Нужно спешить! Тварей на двух лапах я усыплять не умею!
Евтихий впервые за долгие годы молился по-настоящему, просил небеса, чтобы всё как можно скорее закончилось! Мысленно обещал – если суждено будет вернуться домой невредимым, то будет жечь свечи, кадить ладаном, читать каноны до утра, а с завтрашнего дня начнёт новую жизнь! Станет подлинным христианином, перестанет принимать и тем более требовать подаяний от прихожан. А лучше вообще – соберётся и уйдёт на вечное житьё в самый дальний лесной уголок, найдёт себе место для землянки, и проведёт остаток жизни в строгом посте и молчании. Уж там-то его точно никто больше не побеспокоит! Только бы кончилось всё хорошо, да быстрее…
– Долго ещё? – спросил Фока, глядя на полную луну.
– Аптека почти в самом центре! Где же ей ещё быть?
– Аптека. Почему, какого нечистого ещё… аптека?!
– Только два человека могут отлить пулю – это охотник Гордей, но к нему мы не доберёмся и до утра, если вообще найдём дорогу к заимке в лесу… И аптекарь Залман, инвалид войны с турками, то ли фельдшером на ней он был, то ли кем даже повыше, я не очень понимаю. Есть у этого господина всё нужное для дела, это я точно знаю. Только это тайна – никому!
– Залман, Залман… Да уж, всем расскажу, кого знаю! – усмехнулся Фока. – Если живы с тобой будем…
Евтихий сглотнул, и указал на покосившийся забор:
– Вот, выходим по нему, я летом от центра здесь путь к церкви срезаю, огородами!
– Ох уж, ходок выискался. Что ж, веди.
Идти вдоль забора стало легче, но скользко – там, видимо, по склону шли к ручью грязные городские стоки, и Фока несколько раз протягивал руку, когда дьякон терял равновесие.
«И по льду идёт ведь ровно, сущий дьявол!» – подумал Евтихий. Он ещё раз обернулся назад – вдалеке виднелась фигура огромной собаки. Она напоминала болотную кочку, слегка припорошённую снегом.
Всё же Лихоозёрск был заштатным худым городишком, хотя и длинным, как змея. Ведь из такого захолустья путники поднялись к самому центру. Они миновали косогор, и вышли к задним дворам двухэтажных зданий. Дьяк зашагал в узкий проём между домами первым, но охотник дёрнул его за рукав, и заставил плотно прижаться спиной к шершавой стене:
Конец ознакомительного фрагмента.