Игра как феномен культуры
Шрифт:
(разгадка – напильник). Однако многие загадки написаны вычурным языком, изобилующим библейскими символами и античными реминисценциями, что затрудняет их понимание.
С формированием рыцарства – сословной организации военно-феодальной знати – игра вошла в рыцарский образ жизни, став составной частью церемонии посвящения в рыцарское звание, рыцарских турниров, судов любви. В куртуазном (рыцарском) обществе были установлены определенные правила игры: каждый рыцарь имел даму сердца, чаще всего супругу владельца замка, и становился ее вассалом. Он соблюдал верность своей избраннице, хранил в тайне ее имя, совершал странствия и рыцарские подвиги, сражался на турнирах во имя куртуазной любви. Обязательными участниками любовной куртуазной ситуации были оруженосец, которому доверялась тайна, и соглядатай, вредивший влюбленным. Если рыцарь не выполнял правил, то есть не уделял своей даме сердца должного внимания, его подвергали суду любви («курия любви», «палата любви») – собранию придворных во главе с «принцем любви» или «королевой любви».
Игровой характер имела также церемония посвящения в рыцарское звание. Она проходила в зале замка сеньора, где под звуки рогов и барабанов оруженосцу вручались доспехи, имевшие символический смысл: шпоры – символ рыцарского достоинства; шлем – символ справедливости, смелости; щит с родовым гербом – олицетворение доблести предков; панцирь – символ крепости, которой недоступны пороки; копье символизировало правду, а палица – силу воли, защищавшей рыцаря от пороков; перчатки оберегали от нечестного прикосновения. После чтения правил рыцарского поведения сеньор ударял посвящаемого по плечу рукой или плоской стороной меча и будущий рыцарь давал клятву перед священником.
Элемент игры присутствовал и в рыцарских обетах: взирать на все единственным оком (второй глаз прикрывался тряпицей), не снимать головного убора, носить оковы или цепи (рыцари – золотые, оруженосцы – серебряные) на левой ноге в течение определенного времени, съесть три миски похлебки во имя Пресвятой Троицы, не спать, не стричь волос и бороды, которые с глубокой древности считались носителями магической силы. Обеты приносились Господу и Деве Марии, дамам и дичи во время торжественной трапезы, праздничного пира и тризны.
В рыцарском турнире – конном состязании в честь дамы сердца – границы между сферой серьезного и игрой были зачастую размыты. Например, чтобы выбрать себе противника, рыцарь ставил в течение года первого числа каждого месяца у источника («источника слез») шатер с изображением дамы, держащей единорога с тремя щитами (мифический единорог с одним длинным прямым рогом на лбу – символ чистоты, девственности, аллегория воплощения Христа от девы Марии). Проезжающий мимо шатра странствующий рыцарь или его оруженосец должен был коснуться одного из щитов и дать обет вступить в поединок с рыцарем у источника. Второй способ вызова на турнир назывался «путами дракона»: четыре рыцаря располагались на перекрестке и вступали в поединок в честь проходящих дам. Если рыцарь во время поединка падал наземь, то он должен был в течение года носить на руке золотой браслет с замком до тех пор, пока его не освободит дама, у которой окажется ключ. Ей он и будет служить, совершая подвиги во имя любви.
Куртуазная любовь, рыцарские турниры и сражения воспевались поэтами-трубадурами Прованса – области, расположенной на юге Франции. Игровой элемент наиболее сильно ощущается в таких жанрах провансальской лирики, как тенсона, альб (альба), пасторела (пастурела). В тенсоне – споре двух поэтов на литературные и моральные темы – звучат отголоски культовых состязаний. Сохранилась тенсона, в которой «магистр поэтов» Гираут де Борнейль (годы творчества – 1170 – 0210), сторонник «ясного» стиля, понятного его слушателям, ведет спор с Рамбаутом III графом Оранжским, изысканным поэтом, склонным к различным экспериментам.
Форму диалога нередко приобретала альба – строфическая песня о тайном свидании влюбленных, причем стоящий на страже оруженосец или друг должен на заре предупредить их об опасности. В пастореле рассказывалось о встрече рыцаря с пастушкой, которую он пытается соблазнить; в сюжет мог быть включен влюбленный в девушку пастух. Рыцарская поэзия отличалась виртуозной игрой слов, замысловатыми рифмами. Как отмечал А.С. Пушкин, трубадуры «играли рифмою, изобретали для нее всевозможные изменения стихов, придумывали самые затруднительные формы» («О поэзии классической и романтической»). С 1323 года в Тулузе стали проводить поэтические состязания – Цветочные игры.
Своеобразной пародией на куртуазное служение даме сердца являются игривые кансоны Гильома IX, герцога Аквитанского (1072 – 2126):
Куртуазный треугольник, лежащий в основе альбы, высмеивается в серенаде Гираута Рикьера (конец XIII в.). Стихотворение интересно еще и тем, что дает представление о старинном празднике под названием «майское дерево». Девушки украшают майское дерево, выбирают «апрельскую королеву» и «молодого короля», ведущего хоровод. Участники этой ролевой игры смеются над распорядителем танцев вокруг майского дерева, старым и ревнивым мужем «королевы», распевая: «Все цветет, вокруг весна! / Эйя! / Королева влюблена, / Эйя! / И, лишив ревнивца сна, / Эйя! / К нам пришла сюда она, / Как сам апрель, сияя».
К числу популярных игр, распространенных в рыцарской среде, относились кости, шары, шашки и шахматы. Правила игры в кости не сохранились. Известно, что числа в определенной последовательности наносились на противоположные грани кубика, изготовленного из дерева или слоновой кости. Кости использовались для игры в «хазард» (риск) и в триктрак. В 1215 г. IV-й Латеранский собор запретил эти игры, так как они шли на деньги. Однако «короли» и «королевы» праздников по-прежнему выбирались путем метания костей. К старинной игре в шары восходит название улицы Пэлл-Мэлл в центральной части Лондона. Игра в шашки входила в систему воспитания будущих рыцарей. Считалось, что эта игра прививала навыки этики и тактики рыцарских поединков.
Шахматы, которые были завезены в Европу арабами в XI веке, олицетворяли феодальный мир (сеньор, рыцарь-вассал и замок), что определило названия основных фигур, переведенных с арабского: шах – король, визирь – королева, скала – башня (ладья), всадник – рыцарь (конь). В Британском музее хранятся шахматные фигурки, изготовленные из костей тюленя и китового уса, вероятно, в Голландии около 1150 – 0200 гг. Они были найдены на острове Луи (Внешние Гибридские острова) в Шотландии. Это – фигурки сидящих короля и королевы, облаченных в мантии епископов, рыцарей верхом на конях, стоящих слуг-охранников и пешек в форме обелисков. Во Флоренции среди экспонатов музея Барджело есть шахматная фигурка рыцаря из слоновой кости (конец XII в.). Рыцарь представлен в боевой кольчуге, поверх которой надето обшитое галуном сюрко; голова и нижняя часть лица защищены кольчужным капюшоном, под ним – цилиндрический шлем. На одном из рисунков, украшавших большую гейдельбергскую рукопись XIV века, были изображены знатная дама и рыцарь за игрой в шахматы.
В конце XIII века доминиканский монах из Ломбардии Иоанн Кессолийский написал трактат, в котором отождествил человеческую жизнь с шахматной игрой. Его сочинение послужило основой для многочисленных стихотворных шахматных аллегорий. Одной из наиболее удачных являлась «Книга о шахматах» (1337 г.) сельского пастора Конрада из Амменхаузена (Северная Швейцария). Он уподобил социальные слои общества шахматным фигурам. Верхние ступени сословной иерархической лестницы занимают король, королева, представители юриспруденции (слоны), рыцари (кони), ландфогты (ладьи); нижние ступени – бюргеры и крестьяне (пешки). Многочисленные списки свидетельствуют о популярности этой книги. Во время крестовых походов на мусульманский Восток (XI – XIII вв.) в Европе появились карты.