Игра киллера
Шрифт:
«Кадиллак» ревел двигателем, летя по минному полю выбоин в сотне миль от Куинси. Над телефонными проводами вставал молодой месяц, и теплая весенняя ночь натужно гудела. Лавдела уже подмывало заняться работой.
– Ты слушаешь меня, коротыш?
– Слушаю, а как же.
Пацан по имени Мани сидел на пассажирском сиденье, грызя трубочку с мороженым, тоскливо глядя в набегающую темноту, будто предпочел бы быть не здесь, а где-нибудь еще.
– Возьми Ганнибала, – развивал свою мысль Лавдел. – Этот хмырь карфагенский рвался убивать римлян, как голый негр на бабу. Так вот,
– Угу. – Пацан по имени Мани грыз мороженое.
Лавдел помолчал, ведя машину и еще что-то обдумывая, а потом добавил:
– Вот так и сицилийцы, парень. Для них убить человека – это как сходить в магазин за пачкой сигарет и банкой тунца. Им наплевать, кто их увидит. Понимаешь, что я говорю? Им положить даже на любого штатского с видеокамерой, хрен ему в глотку. Они хотят, чтобы люди видели, как они поджаривают своего жадного хмыря в каком-нибудь шикарном французском ресторане. Вот о чем я тебе толкую, коротыш. Это и есть та наглость, та... Лавдел неожиданно замолчал.
– Чего там? Что стряслось?
Мани поднял глаза и мигнул, глядя на Лавдела.
– Ничего, – буркнул в ответ Лавдел.
Но он лгал, это не было «ничего». В зеркале заднего вида он что-то заметил или по крайней мере почувствовал. Какой-то блик света, мазнувший по зеркалу и сразу исчезнувший среди телефонных столбов и рекламных щитов. Лавдел не понял, то ли это машина, идущая по параллельной подъездной дороге, блик натриевого фонаря позади или даже силуэт птицы, мелькнувшей между луной и задним стеклом «кадиллака». Но что-то только что ушло от заднего стекла, мелькнув бликом вольфрамового света, как желтый строб телекамеры. И скрылось за холмом.
– Слышь, старик, а сколько нам еще до Куинси?
Мани доел мороженое и теперь вытирал жирные пальцы о подлокотник. Пацан говорил о городе из выпуска новостей, том городе, который, как заявил Лавдел, станет для Слаггера Ватерлоо.
– Ты, блин, свои вонючие пальцы об обивку не вытирай! – Лавдел резко стукнул по пальцу на подлокотнике, и машина слегка вильнула. – Я не собираюсь возвращать эту чертову спецмашину всю в дерьме! Я профессионал, твою мать, и ты свои гребаные пальцы вытирай, блин, об собственные штаны!
В темноте позади «кадиллака» снова ярко блеснула вспышка.
– Какого!..
Выстрел был сделан сквозь заднее стекло – резкий звук, как хлопок попкорновой машинки. Стекло чуть сморщилось – крошечным глазком, и Лавдел почувствовал, как дернулось сиденье, когда парнишка плюхнулся лицом вперед.
– Черт!.. ЧЕРТ!
Лицо Мани брызнуло красным, кровь и мозг расплескались по ветровому стеклу, фосфоресцируя в свете приборной панели.
– ЧЕ...Е...ЕРТ!
Лавдел ударил по тормозам, «кадиллак» пошел юзом, перегрузка прижала Лавдела к двери, и когда шины завизжали, и черные контуры пейзажа слились в вертящиеся, безумно вертящиеся круги, тело пацана шлепнулось поперек скользкого от крови сиденья. Машину вертело, и Лавдел вопил, стараясь снова подчинить себе этого монстра и вертясь, вертясь, вертясь, пока автомобиль не ударил в ограждение, застряв под углом к дороге капотом назад.
Лавдел ударился левой стороной лица о дверь, из легких вырвался воздух. Лавдела оглушило. Он задыхался, тряс головой, цепляясь за ручку двери. Наконец ему удалось распахнуть дверь. Лавдел свалился на гравий обочины. Пополз к задней дверце машины, с трудом открыл ее, нащупал брезентовый мешок. Десятимиллиметровый пистолет лежал в слое пузырчатого пластика. Лавдел вытащил его, вставил обойму и был готов танцевать рок-н-ролл с любым гадом, который тут стреляет наугад.
Дорога тонула в безмолвной тьме.
Лавдел осторожно приподнялся и выглянул из-за багажника «кадиллака». Дорога уходила в ночь, бесконечная лента угольной черноты, казалось, она течет в непроглядной тьме, и единственным звуком были болезненные удары сердца Лавдела и постукивание двигателя машины. Дорога была пуста, как поверхность Луны. Как эти гады смогли? Пуля точно была для Лавдела, кто-нибудь из других... Звук.
Лавдел резко повернулся к капоту машины, услышал шорох шин и увидел огни. На мгновение. Пара алых точек на горизонте, скрывающихся за подъемом подъездной дороги.
Хвостовые огни.
– Ах ты, сука! – процедил сквозь зубы Лавдел, снимая пистолет с боевого взвода и ставя на предохранитель. Он понял, что его выследил кто-то из конкурентов.
– Слишком много поваров, – шепнул он про себя. – Чертовски много.
И влез обратно в машину.
Пацан сгорбился над приборной доской, еще дергаясь, – нервная система отключилась не сразу. Лавдел оттолкнул тело на спинку сиденья. У пацана над правой бровью была дырка размером с четвертак. Она блестела в темноте.
– Лучше ты, чем я, коротыш, – сказал Лавдел сквозь зубы.
Он вытащил тело из машины и изо всей силы перебросил через обочину. Оно перевалилось через край и скатилось с насыпи в болотистое переплетение бурьяна, битого стекла и мусора. Забравшись снова в машину, он стер с ветрового стекла кровь и мозг найденным под сиденьем резиновым скребком и выбросил кровавый ком из окна.
Пять минут спустя Лавдел уже снова был на дороге с обновленным чувством цели. До Куинси было полтора часа езды, а Лавдел привык мыслить позитивно.
По крайней мере теперь не придется беспокоиться, что пацан будет пачкать сиденья.
– Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего сына, – сказал Лем Куган, остановившись у верха лестницы, ведущей в мансарду.
– Не говорите глупостей, – ответил Джо через всю комнату, стоя у застеленной кровати. – Я не сделал ничего такого, чего вы бы сами не сделали.
– Да, но я его отец.
– Я был рад помочь, – закрыл тему Джо.