Игра Лазаря
Шрифт:
«Весь мой мир», – думала Марта, – «моя семья, моя любимая мама, мой братик, мой папа, Стив – всё это лишь плод воображения тяжело больной девочки. Совершенный мир бесконечного счастья. Мир иллюзий».
Теперь она вспомнила всё. Настоящую маму – Марту. Они так похожи друг на друга, как под копирку срисованные. Мама ушла из жизни, когда Марте едва исполнилось три. Она вспомнила Виктора, родного отца. Он подбрасывал дочку в воздух и улыбался: «Куколка моя! Красавица ненаглядная! Вся в мать «. Тогда он был другим: красивым, сильным, живым. А потом, после смерти мамы, запил, женился на Катерине Андреевне, у которой уже был сын.
Марта
Марта вспомнила слова брата: «Мы будем любить тебя всегда, потому что только в любви заключён тот смысл жизни, благодаря которому все мы продолжаем существовать». Они не могли не любить Марту, потому что были созданы ею, придуманы, предназначены с одной единственной целью: любить её. Наконец, все части мозаики встали на свои места, образовав картину реальности. Жестокой и беспощадной. Дверь на задний двор ведёт в реальный мир.
Марта почувствовала, как по щеке течёт слеза. Доктор всё говорил, говорил, говорил. Потом чей-то незнакомый голос зашелестел в ушах. Он что-то нашёптывал. Марта прислушалась…
– Ты можешь выйти отсюда, – сказал голос. – Навсегда покинуть мир иллюзий. Просто переступи порог, вступи в реальный мир. Переступи порог двери, ведущей на задний двор. Переступи... переступи... переступи…
Голос показался Марте отталкивающим. И лживым. Конечно, её мгновенное избавление от страшного неизлечимого недуга наверняка стало бы медицинской сенсацией. Может быть, её даже показали бы на весь мир по телевизору. Но Марту совсем не прельщало стать знаменитостью этого мира. Мира, где дети вышибают себе мозги из отцовского ружья и записывают всё на видеокамеру. Мира, где братья пойдут на всё, ради наркотиков. Мира, где отцы забывают о родных детях. Мира, где дети прячут подаренные тётей деньги в утробе друга. Марте этого не нужно. Может быть, так неправильно, может, так нельзя. Но иногда между тем, что правильно, и тем, что нет, стоит выбрать второе.
И сейчас она выбирает второе. Неожиданно Марта поняла, как невыносимо сильно хочет вернуться домой. Вернуться навсегда. Она хочет домой. Хочет домой!
Похоже, своё желание она произнесла вслух: лица доктора и Катерины Андреевны вытянулись и побледнели.
– Я хочу домой! – повторила Марта, привставая в кресле. – Хочу сейчас же!
4
Она смотрела на их ошарашенные лица, но уже через дверной проём. Катерина Андреевна вытаращилась на падчерицу так, словно та только что доказала теорему Пифагора девятью разными способами, а не попросилась домой. Лицо доктора выглядело озадаченным... и слегка смеющимся.
Света улыбнулась ему в ответ и захлопнула дверь. У ног кружился Стив, а через минуту в кухню вошёл папа.
– Всё в порядке, Светик? – спросил он. – Я слышал какой-то шум.
– Всё в порядке, – бодро откликнулась Света. – Всё в полном порядке! А шум – это так, пустяки. Дверь сквозняком захлопнуло.
Папа улыбнулся и поцеловал дочь в лоб.
– Рад, что ты решила свои проблемы, – шепнул он.
– Я тоже, – сказала Света. – Очень рада.
5
Лазарь перелез на южный скат крыши – тот, что был обращён на двор и улицу. Он остановился на самом краю, держась рукой за петлю на конце
Лазарь сместился чуть левее, так что теперь при падении пролетал мимо балкона, заменяющего крышу крыльцу. Оттуда, кстати, уже начали выбегать люди.
Яника, Айма, Дарения и Марс поочерёдно присоединилась к Сенсу. Тот стоял посреди двора, задрав кверху голову и прикрывая глаза козырьком ладони. Верхушка солнца над коньком крыши раскрасила его голову и грудь оранжевой полосой света.
– Что происходит? – послышался перепуганный голос Дарении.
Она поравнялась с Сенсом и, следуя его примеру, приставила ладонь ко лбу.
– Не знаю, – потерянным голосом ответил Сенс. – Обкурился какой-то дряни и залез на крышу. Эй, верхолаз, спускайся! Хватит фигнёй страдать!
Лазарь с удовольствием отметил панические нотки в голосе друга – похоже, тот по-настоящему перепугался. Да что греха таить, у него самого сердце в пятках.
– Не шути так! – ополчилась на Сенса Дара. – Может, у него жар! Бред! Лазарь, ты понимаешь, что происходит?
Как никогда ясно, солнышко, подумал Лазарь.
– Все собрались? – спросил он. – Не хватает врага народа Матвея. Ему должно понравиться!
– Э-э, он в доме… – неуверенно протянул Марс. – Позвать?
– Он не простит, если не позовёшь, – хохотнул Лазарь. Слегка безумно, на его взгляд.
– Марс, стой! – вскрикнула Яника, но мальчишка уже умчался в дом.
Яника подняла покрасневшее лицо. В обрамлении медно-рыжих волос, подсвеченных лучами догорающего солнца, оно казалось почти пунцовыми. Сверху было хорошо видно, как дрожат пальцы «козырька» над её глазами.
– Решил полюбоваться на закат без меня? – спросила она. – Стой там, я сейчас поднимусь.
– Не получится! – отозвался Лазарь. – Лаз на чердак завален. Похоже, кто-то уронил на него шкаф.
Ладонь Яники плавно опустилась вниз.
– Так, я за лестницей... – потусторонним голосом сказал Сенс, делая шаг в направлении дома.
– Не получится! – остановил его Лазарь. – Похоже, кто-то втащил лестницу на крышу с другой стороны...
Руки Сенса беспомощно повисли вдоль туловища. Он всё-таки решился проверить, обежал дом по кругу, а когда вернулся обратно, оторопело оглядел друзей. Лазарь не лукавил – лестница действительно лежала на крыше, привязанная верёвкой к трубе.
На улицу выскочил Марс, а следом за ним Матвей – заспанный, всклокоченный, в сиреневом махровом халате Аймы и её же тапочках.
– Что происходит? – хмуро спросил он.
Айма вкратце объяснила.
Матвей взглянул наверх со скучающим недоверием на лице. Лазарь подступил к краю как можно ближе, выставив одну ногу на край и перенеся на неё вес тела. Одной рукой он по-прежнему держался за петлю, другая свободно болталась над пропастью.
– Где траву брал? – избито пошутил Матвей. – Кинь наводку, я тоже возьму.