Игра Луны
Шрифт:
— Так жаждал меня увидеть, что звал во сне? — вальяжно протянула Кирино, взгляд ее был холодным и отстранённым. Она настигла жертву, которую отпустила ненадолго погулять и насладиться свободой.
— Кто ты? Кто ты такая на самом деле! Почему все по волшебству то забывают о твоем существовании, то вспоминают… откуда у тебя такая сила и этот меч? Почему ты сохранила мне жизнь, а не убила тогда?
— Потому, что ты был слаб и в этой слабости было нечто привлекательное… — Кирино закусила губу и, стянув с плеча Кинодзё часть халата, обнаружила шрам, который оставила когда-то… — Приятно вновь увидеть воочию рану, оставленную моим мечом, — она провела по шраму пальцами и юноша содрогнулся.
Она была
— А насчет того зачем я оставила тебе жизнь… риторически… чтобы со временем ее забрать, конечно же! И вот отсюда, любовь моя, у тебя два выхода. Выход первый — делать все, что я от тебя потребую и не мешать моей жизни… тогда ты станешь еще богаче и известнее потому, что моя слава привлечет множество высокопоставленных чиновников… — она прервала свою речь и провела черным ноготком по его губам, молодой господин выгнулся под ней. Он не осознавал желания своего тела. Мозг говорил ему, что она опасна, а тело хотело ее прикосновений. — Либо выход номер два, — она с невероятной скоростью, в доли секунды достала меч из ножен, и его холодное лезвие оказалось у шеи юноши. Он уже видел этот клинок.
— Ты убьешь меня?
— Выбирай… решать тебе, Кимигути Кинодзё… решай, выбрать жизнь, помогая клану Асудзима, или умри… на твое место найдутся и другие. Проблем меньше будет, — мечтательно произнесла Кирино.
— Кто ты? Ты ведь не человек?
— Вот же упрямый! Конечно же нет! Я Бог войны, асур… не человек… а еще я мечница клана Асудзима.
Он посмотрел на нее упрямо. И Кирино увидела за пеленой страха упрямый и нежный взгляд желания. Она уже много дней скучала. Он дал ей повод выпустить на свободу ее возросшую кровожадность. Кирино была уникальной девушкой в клане Асудзима. Она была подвержена проклятию луны, как и остальные… однако, она никогда не могла потерять самообладание, ее психическая природа из чувства самосохранения, не позволяла ей влюбиться в кого-либо и перейти черту. Кирино никогда не отступилась бы. Желание переступить черту всегда уступало желанию забрать чью-то жизнь.
— Все эти годы… я ждал, что ты явишься. Во мне борется страх и желание. Я понимаю, что любить тебя нельзя и все же не могу с собой ничего поделать, я желаю тебя больше, чем что-либо… я согласен выполнять все твои условия, только будь со мной… — в его глазах действительно не было страха. Он потянулся и поцеловал ее холодные губы, лезвие меча прорезало царапину, на шее выступила кровь.
Кирино ухмыльнулась и, уступив его страсти, стала целовать в ответ, обвив ногами его тело, она прижалась к нему, грудь юноши тяжело сжималась, он держал Кирино за талию. Она перенесла правую руку ему за спину, по-прежнему сжимая рукоять меча. Но в момент очередного поцелуя она отстранилась и Кинидзё поразился ее ужасной улыбке.
— Значит, ты выбрал второй вариант? Забыла совсем тебе сказать… если я пересплю с кем-то по настоящему, то стану жертвой страшного проклятия… и меня пожрет собственное дитя… а я разве похожа на того кто не дорожит собственной жизнью? Ты запомнил мое имя… ты получил свое кровавое наследство… и награду за долгую жизнь в страхе… теперь пришло время…
Она приблизилась к его уху, и он ощутил ее теплые губы. Он ожидал от нее признания или ответного желания.
— Я люблю тебя, Кирино… — тяжело дыша, выговорил юноша.
— Хороший мальчик, я тоже тебя люблю, — она поцеловала его и, наклонилась, прошептав ему на ухо, — но кровь я люблю больше… — девушка отстранилась от него и, перекувырнувшись через голову назад, прорезала его тело напополам.
Платье Кирино покрылось кровью, но она улыбалась. Она действительно была влюблена в убийства… закусив губу, алая ойран открыла двери и радостная поскакала решать проблемы дома Кимигути.
Ледяная статуя
Рядом с Риной сидел белый волк, сейчас третья ветвь переживала не лучшие времена. Хаори появлялась редко из-за службы в другом измерении среди наемников. Аманэ… умерла… но больше всех в клане, конечно же, потрясла смерть Татакари. Лучшей среди них после Сатин. Когда мастер Ики собрал всех и сообщил всем, что Татакари погибла, став жертвой для эксперимента клана по созданию гомункулов, у Рины как будто что-то сломалось внутри. Ее здоровье и так с каждым днем становилось хуже, а тут еще смерть сразу обеих сестер клана принесла двойной удар. И хотя в клане существовала пресловутая конкуренция, все же все они были сестрами. У третьей ветви в связи со смертью Аманэ от проклятия не было адъютанта. Рина была тяжело больна и чувствовала, что вот-вот все измениться… она не могла помочь Хаори, которая разрывалась между наемниками и кланом. Поведение Нанаэ тоже оставляло желать лучшего. Она была замкнутой и странной с возвращения празднования дня рождения главы клана Тэнгу. Практически не выходила из своего домика и не желала никого видеть кроме мастера Ики.
— Рина, ты должна добраться до замка Кумамото быстрее, чем заговорщикам станет известно, что Саюри убила всех в замке сёгуна, — услышала она отчетливый голос Хаори из фамильяра.
— Хаори-сама, как себя чувствует Нанаэ?
— Она в порядке, но ее поведение и правда беспокоит меня, когда я приеду в Эльсшферу я поговорю с Ики.
— А он сам будет там?
— Конечно, скоро некроманты Кирита должны привести Куб сюда. Он обязан быть. Рина, ты сама-то как?
Рина молчала, наблюдая оранжевый закат… она понимала, как никто другой. В клане только ее меч отбирал жизнь, поэтому…
— Моя кровь кристаллизуется…
— Рина! Почему ты не сказала, Ики-доно! Он бы не отправил тебя сюда если бы знал!
— Он знает, — тут же отрезала Рина. — И он предложил мне остаться в Эльсшфере, но… я отказалась…
— Рина! Что ты делаешь?! Если ты сейчас используешь свои силы, то погибнешь!
— Знаю… Хаори-сама, но я хочу умереть не трусливой овечкой, загнанной в угол, я хочу умереть как мечница… поэтому все в порядке… все хорошо… я справлюсь… обещаю…
Фамильяр некоторое время молчал. Потом послышался глубокий вздох.
— Ух… вы все оставляете меня в одиночестве… сначала Аманэ, сейчас ты… Нанаэ… это жестоко…
Рина плохо уловила суть ужасной грусти главы ветви.
— Как назвали дочь Аманэ?
— Мираи, кажется…
— Красивое имя, она будет новым адьютантом?
— Если Нанаэ не придет в себя, то да. Рина, я благодарна тебе за то, что ты моя сестра.
Рина засмеялась.
— Да. Хаори-сама, и я… тоже…
Это был последний разговор Рины с Хаори. Мечница отправилась в замок Кумамото на свое последнее задание. Замок был окружен крепостной стеной, а вокруг росли ореховые деревья. Рина прибыла уже к ночи. В небе сиял полумесяц, Рина была одета в красивое платье-кимоно, укороченное к низу. Сине-голубое с рисунками синих цветов. Полумесяц своим светом освещал Рину, словно ледяную деву. Она была очень красивой, и ночь была красива. В ее руке была катана. Рядом белоснежный волк, фамильяра она взяла скорее для компании, чем для связи. Когда задание будет выполнено связаться Рина уже ни с кем не сможет. В тэнсю горел свет во всех окнах, защитная башня этого замка была одной из самых неприступных в мире. Вероятно, сейчас все остатки клана Като и его сподвижники, которые остались верны Тоётоми после войны, были там.