Игра Мертвеца 2
Шрифт:
– Пару месяцев… – хмыкнул я, садясь на кровати. – Не могу обещать, что не буду нервничать хотя бы пару минут… С моей-то работой. Кстати, что там с Чаном и Ненавистью?
– Они не разговаривают. Доставили тебя на основной корабль и разошлись по своим каютам.
– Ну, хоть не поубивали друг друга, – вздохнул я. – Нужно зайти к Толе, узнать, как там дела в целом, раз уж я тут.
Элли помогла мне подняться и надеть свой повседневный пиратский мундир: длинный, чуть ниже колен чёрный китель поверх чёрной рубашки без воротника, чёрные брюки и сапоги. Единственными знаками отличия были серебряный череп и голова акулы на груди и плече (череп – логотип нашей пиратской компании, голова акулы сообщала, что я капитан «Ярости» – главного корабля
Толя был там же, где его можно было найти почти всегда: в главной рубке управления. Обычно он прятался тут от вечно недовольной жены, которая хотела, чтобы он уделял ей больше времени. Толины же дети не особо ладили с папой, и прятаться от них не приходилось, ведь это они предпочитали прятаться от папки. И их можно было понять: Толя сильно перегибал палку со строгостью, боясь, что они вырастут избалованными, к тому же он постоянно переживал о том, что они что-нибудь себе сломают, сильно ударятся, подавятся, захлебнутся в супе, или кто-нибудь им навредит (поэтому, кстати, он не позволял им играть с моим сыном, в чём я его, впрочем, не могу винить, ведь однажды мой малец сломал его старшему ключицу). В общем, отец оберегал их слишком рьяно и запрещал почти всё, что, по его мнению, могло привести к травмам (даже рисовать карандашами – ведь можно случайно ткнуть себя в глаз). По этой причине дети предпочитали проводить время с их отчимом и его детьми, ведь отчим был полной противоположностью Толе: у него было двадцать семь детей, и иногда он шутил (или нет), что вполне возможно их было на одну-две штуки больше, просто он не может вспомнить, ни как они выглядели, ни где он их забыл… С бывшей женой и её новым мужем у Толи довольно натянутые отношения: они ссорятся по четыре раза в неделю минимум, а поводом для этих ссор чаще всего бывают дети, разумеется. Господи, сколько же раз он просил меня уволить отчима своих детей – гнома Рохла… Но беда в том, что Рохл был первоклассным наводчиком, и к тому же в нашем флоте служат девяносто его братьев: уволь я его, да ещё и без весомого повода, и началась бы серьёзная заварушка, ведь хоть мы и серьёзная организация, но в нашей компании в основном служат беспощадные убийцы и грабители, про многих из которых можно сказать «конченные отморозки». В общем, работа с кадрами у нас проходит куда деликатнее, чем в компаниях по продаже кухонной утвари, ведь вероятность того, что уволенный или оштрафованный тобой сотрудник убьёт тебя и всю твою семью, пока вы спите, в миллиарды раз выше. И, кстати, такие случаи были, притом часто: бунты, поножовщина, кровная месть, угоны кораблей… Господи, чего только не исполняли недовольные сотрудники за долгие годы существования нашей пиратской компании…
Пока я стоял в проходе, Толя почувствовал мой приход затылком (была у него такая сверхспособность – появилась после того, как он женился во второй раз, и оказалось, что его новой супруге не нравится то, что он целыми днями разглядывает каталоги кресел вместо того, чтобы проводить это время с ней) и развернулся в кресле (кресло, кстати, охренительное – не зря он столько времени тратил на изучение каталогов).
– О, вот и ты, напарник! – Толя встал со своего места за центральным пультом и поспешил ко мне с обнимашками.
– Ты, кажется, ещё поднабрал, – похлопал я его по бокам, высвободившись из его крепких объятий. – Сколько весишь? Сто девяносто?
– Двести десять, – вздохнул Толя. – Столько стрессов вокруг, сам понимаешь…
– Кому ты рассказываешь, – махнул рукой я и, подойдя к длинному столу, плюхнулся в кресло, стоящее во главе. – Ну что, давай – расстраивай меня… Что у нас с расходами?
– Как всегда, – развёл руками Толя, идя к своему месту за пультом. Усевшись в кресло, он поудобнее откинулся на спинку, а в его руках, откуда ни возьмись, материализовалась пачка воздушных чипсов. – Всё плохо… Эта операция расходует по пол процента наших финансовых запасов в сутки. И это при том, что нас пока ещё кормят операции в созвездии Кита и налёты. Но я до сих пор считаю, что не было никакого смысла в том, чтобы выделять столько ресурсов на спасение Грогла и Мустанга…
– Пол процента?! – ужаснулся я… – Это же гигантские деньги! Чем, мать твою, мы кормим наших ребят?! Эльфийским юбилейным супом с лесной нунчанкой?!
– Нет, – пожал плечами Толя, – обычное пятиразовое питание, плюс выходное меню с доступом к алкоголю и особым блюдами…
– Какой ещё алкоголь?! – возмутился я. – Мы на специальной операции!
– Но это мирная операция, кэп… – уточнил Толя, – а регламент ясно говорит…
– Ничего не мирная! – оборвал его я. – В любой момент может начаться война! Убери из рациона чёртов алкоголь, и особые блюда тоже убери! А ежедневное довольствие срежь на четверть!
– Будет бунт, – спокойно заметил Толя. – Помнишь, что было, когда ты объявил сухой закон?
– Помню… – признал я, вздохнув. – Мне тогда руку взрывом оторвало… Потеряли два корабля, три сотни мертвецами, почти тысяча ранеными… Хрен с ним. Довольствие срежь на одну шестую, чтобы не заметили… Ну и оставь самый дешёвый эль, а из особых блюд убери всё мясное и рыбное – пусть налегают на синтетику – она дешевле…
– Но, кэп… – начал было Толя.
– Если хотят чего-то получше, то милости прошу в платный бар… – отрезал я. – У нас тут не благотворительный фонд, а пиратский флот на пороге военного конфликта!
– Открываем платное меню? – поднял бровь Толя.
– Да, – кивнул я. – На весь дорогой алкоголь. И на мясо с рыбой тоже…
– Понял, сделаем, – кивнут Толя, хотя было заметно, что он не в восторге от этой идеи.
– И знаешь что, сделай наценку процентов тридцать…
– Будет бунт… – снова начал угрожать Толя.
– Хрен с ним – пятнадцать! – Навешай там им про транспортные расходы, разницу в обменном курсе, сезонный коэффициент… Короче, придумай, как оправдать увеличение стоимости так, чтобы обошлось без массовых недовольств… Нам надо хоть немного подзаработать на этом…
– Я могу сесть на диету, – ухмыльнулся Толя, смяв пустую пачку чипсов и бросив в стоявшее неподалёку мусорное ведро.
– Неплохая идея, – кивнул я. – Это будет экономить нам процентов пятнадцать бюджета ежемесячно… Кстати, знаешь что, сними все лёгкие перехватчики и отправь на патрулирование в соседние обитаемые системы – пусть всё-таки пощупают местные караваны за вымя. Может, и на этом заработаем пару звонких монет… И по одному грузовому им выдели, чтобы не летали туда-сюда – топливо не тратили на транзит.
– Ну наконец-то! – довольно потёр ладоши Толя. – Может, и тяжёлых парочку в аренду сдадим? Там наёмники Фрэнки интересуются уже вторую неделю…
– Нет, – покачал головой я. – Фрэнки уже затрахал – мы ему трижды предоставляли тяжляки, и трижды он возвращал их в таком виде, словно они прошли через ад. Ремонт он компенсировал, да, но время, которое они простояли в ремонтных доках это тоже потери, которые сложно оценить авансом, и по итогу мы оказывались в минусе… Ну и главное: пока Грогла и Мустанга не заберём, пусть висит всё что есть – нам нужно держать святош в напряжении…
– Да тут и одного тяжляка хватит! – начал старую песню Толя. – Зачем держать тут такие силы?
– Потому что это наши друзья! – отрезал я. – Если бы тебя стырили святоши, я бы и для тебя пригнал весь флот!
– Знаю, что пригнал бы, – кивнул Толя. – Только это глупо! Тебе это не только я говорю, но и Грогл повторит, когда вернётся, и ты это прекрасно понимаешь! Мы все знаем, что ты никогда не бросишь нас в беде – незачем нам это так усердно доказывать! В конце концов, Грогл и Мустанг могут покончить с собой, и мы их воскресим уже через пару часов – тела готовы!