Игра на изумруд
Шрифт:
– Здравствуйте, дяденька.
– Здравствуй, коли не шутишь, – вполне приветливо отозвался харчевник. – Перекусить забрел или дело имеешь?
– Сразу два дела. Перво-наперво хотел спросить вас: не забыли ли вы о моей просьбе и не сыскали ли возможности содействовать?
– О просьбе помню. Вот только содействовать мне было не с руки. Тебя ж в полицию упекли.
– Так упекли и тут же выпустили, да и с чего на меня казенные харчи переводить? Вы уж расстарайтесь, окажите такую любезность.
– Никитка! – заорали из-за дверей с той половины. – Неси полбутылки три звездочки.
– Ты тут погодь чуток! – кинул Никита Иванович собеседнику. – Сейчас заказ исполню,
Паренек кивнул, снял картуз, уложил его аккуратно на стойку и стал осматриваться. Взгляд у него был спокойный и если показался кому-то обидным, так то лишь спьяну.
– Чего зыришь-то, шкет [32] ! – прокричал ему от столика один из приблатненных.
– Так за посмотреть здесь денег не берут, вот и смотрю.
32
Шкет – подросток.
– А может, мне не нравится, что ты на меня смотришь?
– Отвернись, – равнодушно ответил паренек. – Мне вот на твою рожу тоже смотреть не нравится, так я без претензий – отвернусь – и все дела.
При этих словах он демонстративно отвернулся, а компания весело загоготала. Обиженный насмешками блатной выбрался из-за стола и пошел к стойке с явным намерением за шиворот выкинуть щенка из харчевни и дать ему при том хорошего пинка. Он уж и руку протянул к воротнику тулупчика, но вдруг сам грохнулся навзничь, зашибив затылок, чем еще больше насмешил своих приятелей. Парнишка же даже обернуться не соизволил.
Приятели подняли пострадавшего, увели его к столу, налили водки, чтобы привести в чувство.
Тем временем вернулся Никитка Рыжий.
– Ну-с, про твое первое дело скажу так: заходи послезавтра, может, что и срастется. А второе дело какое?
– Вы, дяденька, тут правильно припомнили, что меня на той неделе при облаве схватили. Так мы пока в кутузке сидели, господин Егорин велели вам кое-что на словах передать, так как были в большом сомнении, что их отпустят.
– Ну?
– Они сказали, что шум весь и неприятности из-за убийства монашки, и как того убийцу найдут, сразу спокойнее жить станет. Вот он и велел вам, дяденька, сказать, что если вам что известно, так шепните полиции словечко. У нас, мол, своих фартовых в достатке, так что терпеть беспокойства за гастролеров заезжих да еще и покрывать их – совсем даже без резону.
– Все?
– Все. Его с допроса привели, меня на допрос увели, а после отпустили. А на допросе и меня про то же спрашивали: не слышал ли случайно каких разговоров вообще, а особенно про то убийство. Так я взаправду ничего не слышал, а то бы по совету господина Егорина и рассказал.
Никита Иванович покивал головой, мол, понял.
– Ну, так я пошел?
– Иди, если есть не станешь. Ты послезавтра заходи.
– Зайду. Как не зайти, ежели больше, как к вам, и не к кому.
Хозяин посмотрел вслед парнишке с долей уважения. Не зря Егорин ему доверился, почуял родственную душу. Сам-то Кондратий Петрович ни одного дела собственными руками не свершил, а во всех делах выходил за главного и отхватывал самый большой куш. Хотя и то было справедливо: дело не только обстряпать нужно, а сперва толково придумать, как это сделать. Вот и полиция никак до Егорина добраться не могла. Нынче тоже подержат-подержат и отпустят, потому как уцепиться не за что будет. И парнишка этот хитер не по годам, вон и знакомство нужное свел. Надо с ним дружбу завести, а для начала помочь. А случись Рыжему про убийцу монашки чего услыхать, так он
Не углубись Никита Иванович в эти размышления, он наверняка заметил бы, что шпана засобиралась уходить слишком уж быстро, неожиданно, и, может, придержал бы парней, давая мальчишке фору. А так, раз те расплатились заранее, то на их уход он и внимания не обратил.
28
Петя вышел на крыльцо харчевни, с минуту постоял, припоминая, все ли он сказал хозяину заведения. Выходило, что ничего не забыл и нет нужды возвращаться. Пора честь знать и уходить из этого неприятного места.
Уже смеркалось, но Петю я видела отчетливо. Мне даже казалось, я знаю, о чем он сейчас думает и что сделает. Вот, пожалуйте: постоял немного и стал не спеша спускаться с крыльца, ступени которого из-за утрамбованного ногами снега покрылись бугристой и скользкой коркой. Пойти навстречу или подождать здесь? Лучше постою здесь, не ровен час, кто выйдет следом.
Я, конечно, ни за что не отпустила бы Петю сюда одного. Его предыдущий визит в «Белую харчевню и чайную» закончился без плачевных результатов, но с приключениями, без которых лучше было бы обойтись. С другой стороны, это неприятное заведение оказалось единственным местом, куда тянулась хоть какая-то ниточка от господина Тихонравова, и не оставалось иных возможностей попробовать выйти на него, кроме как послать Петю к хозяину харчевни с повторной просьбой найти для него не слишком обычного скупщика краденого. Вдруг этот самый Тихонравов, который среди завсегдатаев притона известен как месье Птижан, все еще в городе? Ведь не уехал же он раньше, хоть и выходило по всему, что сделать это ему стоило. Возможно, его дела здесь настолько важны, что ему приходится рисковать? Вполне! Опять же риск этот не столь уж велик и вполне допустим: сам он никого не убивал, а о прочих его делах и делишках даже Сергею с Ларисой ничего не известно.
Вот из таких рассуждений и появилась мысль о повторном Петином визите в харчевню. Вдобавок к этому мы решили сыграть на том, что местный криминальный мир вовсе не заинтересован в сокрытии пришлых преступников-гастролеров, и намекнули, что один из самых авторитетных в нем людей, господин Егорин, лично желает избавиться от ненужной головной боли, которую создает этот Гном «уважаемым людям». А чтобы все прошло гладко, мы с цирковыми приехали сюда вместе с Петей, но сами, конечно же, в харчевню заходить не стали.
Само заведение стояло на отшибе, сразу за ним начинался пустырь. Но шагах в пятидесяти в сторону и напротив, за проходящей мимо харчевни дорогой, начинались городские переулочки, застроенные вкривь и вкось убогими домишками. В одном из таких переулочков мы и поставили сани, на которых прибыли.
Петя обернулся быстро и сейчас уже двинулся в мою сторону, но тут хлопнула дверь чайной, и на порог вывалилась неприятного вида компания из шести человек.
– Эй, шкет! – крикнул один из них. – А ну-тко постой.
Петя сделал еще несколько шагов, как бы не замечая окрика, но – не успела я его мысленно похвалить за это – вдруг остановился и повернулся лицом к шпане. На тихой, безлюдной улице были прекрасно слышны скрип снега под подошвами и хриплое дыхание одного из парней, видимо, сильно простуженного.
– Слышь, Ковш, а чой тебе от него надо-то? – спросил тот самый, что дышал с хрипами.
– А в рыло дать.
– Не, это понятно. Это мы завсегда и с превеликим удовольствием. Я спрашиваю, на какую такую мозоль он тебе наступил, что ты нас из-за стола повытаскивал.