Игра на изумруд
Шрифт:
– То, что я не могу нести чемодан, да еще то, что время от времени хватаюсь рукой за грудь, позволяет сделать вывод о полученной мной ране. Хотя все это могло быть и следствием хирургической операции или огнестрельного ранения, не так ли? Но тем не менее вы угадали. Только как?
Похоже, это интересовало и Петю, но он не стал переспрашивать.
– Все правильно, могло быть и так, что это после операции или огнестрельной раны. Но, похоже, мы знакомы с человеком, который вас ранил.
Я рассказала обо всем происшедшем в нашем городе, начав со страшного преступления у стен монастыря и закончив событиями сегодняшней ночи. Сергей слушал молча, лишь все крепче сжимал зубы и совершенно посерел лицом.
Тем временем мы свернули на Садовую, и я сказала:
– Вы,
Мне нужно было спешить в театр, на репетицию. А с Петей мы уговорились встретиться сразу по ее окончании и вместе доехать до гостиницы.
24
Сергей Николаевич ждал нас. В номере уже не осталось никаких следов вчерашних событий, все выглядело чисто и уютно, сверкала хрусталем подвесок электрическая люстра.
– Я очень благодарен вам за помощь, – помогая нам раздеться, сказал Сергей. – И если в свою очередь могу чем-то помочь, то готов сделать безо всяких условий все, что в моих силах.
– Прежде всего расскажите о том, что с вами случилось.
– Присаживайтесь. Вы уже знаете, кто мы такие и чем промышляли. Потому начну сразу с того момента, как мы расстались и я уехал в Тобольск. Как ни поверни, занятие наше никак нельзя назвать почтенным, хотя поначалу мы искренне верили в благородство нашего дела, потому что были увлечены игрой. Меня же с некоторых пор стал смущать сложившийся круг знакомств, состоящий по большей части из отъявленных мошенников и неприятных для общения людей. Но, как ни старайся, чтобы сбывать краденое… – Последнее слово он выговорил с некоторым усилием, словно ему не хотелось так говорить о себе, но он набрался решимости называть вещи своими именами. – Так вот, чтобы сбывать краденое, волей-неволей приходится иметь дело с людьми без чести и совести. В конце концов я связался с одним французом. Человек он невероятно, порой смехотворно жадный, но поскольку я однажды помог ему избежать самых серьезных проблем с полицией и к тому же был в курсе почти всех его дел, то со мной ему пришлось быть более щедрым, чем обычно: он боялся, что я порушу все его незаконное предпринимательство. Притом я даже не намекал ему, что стану доносить в полицию, да и не собирался этого делать. Все выводы он сделал сам, исходя из свойств собственной натуры. Для меня же было весьма ценно, что купленные у меня камни он продавал во Франции, что служило дополнительной гарантией нашей с Ларисой безопасности, ведь рано или поздно, будь они проданы в России, кто-то смог бы их опознать. Вот к этому французу я ездил два-три раза в год и продавал ему всю нашу добычу. Встречу он назначил на известной мне квартире, которую постоянно снимал в Тобольске и куда сам должен был приехать как раз из Томска.
– Но приехать не смог, потому что был убит здесь, – вставил слово Петя.
– Вот даже как? Я-то решил, что он наконец погорел и либо сидит в тюрьме, либо сбежал из страны куда глаза глядят. Ну что ж, жалеть о нем я не стану. Надеюсь, вы мне расскажете подробности, когда я закончу? Так вот, по приезде в Тобольск я отправился по хорошо известному мне адресу, но вместо хозяина меня встретили совершенно незнакомые люди. Один из них представился как компаньон месье Гранжака. Второй… Я поначалу принял его за ребенка, но вглядевшись, догадался, что вижу перед собой взрослого мужчину очень маленького роста и почти детского телосложения. К тому же вскоре выяснилось, что он совершенно лыс, лишен бровей и ресниц. Все это вместе делало впечатление о нем крайне неприятным. За время нашей встречи он не проронил ни одного звука, зато лицо его, весьма красноречивое, постоянно вспыхивало безо всяких причин то раздражением, то и вовсе звериной злобой.
Я имел неосторожность назваться именем, под которым был знаком с месье Жаком. Человек, представившийся его компаньоном, оказался в курсе дел француза,
Очнулся я уже в больнице очень долгое время спустя. Как ни странно, но вскоре меня пришел навестить компаньон месье Жака. Заявил, что сам он никакого отношения к происшествию не имеет, что этот «гаденыш» заявился к месье Гранжаку неведомо откуда и зачем, что сам он не выгнал его по единственной причине – побоялся с ним связываться. Но, совершив на меня покушение, исчадие ада сбежало, что стало для скупщика краденого большим облегчением. И как бы в знак благодарности он готов предложить мне в этот раз даже более выгодные условия, тем более что мне, очевидно, нужны деньги на лечение.
Ни малейшего доверия его слова не вызывали, да и нужды ему доверяться у меня не было, так как деньги на лечение снял по моей доверенности с банковского счета лечащий меня доктор. Сочтя неразумным, однако, совсем портить отношения с компаньоном месье Жака, я под благовидным предлогом отказался от предлагаемой сделки и попросил его оказать мне любезность: сходить на почту и узнать, нет ли для меня писем или других сообщений. К огромному моему разочарованию и удивлению, никаких вестей от Ларисы не было.
Я сам отправил несколько писем, но никакого ответа не получил. Лишь когда прошли все возможные сроки, я догадался, что даже если она уехала из Красноярска, мне бы уже сообщили, что адресат отсутствует. Вспомнил, что на всякий непредвиденный случай мы оговаривали, что Лариса поедет в Томск. И отправил ей телеграмму. Но на этот раз не через господина компаньона, продолжавшего меня навещать, а попросил об этом фельдшера. Однако ответа и на сей раз не получил. Зато вскоре компаньон прекратил свои визиты. Вконец измученный неведением, я, едва поднявшись на ноги, решился покинуть больницу, хотя врач и настаивал на противном. Мы сошлись на том, что я совершу прогулку до почты и после этого решу, насколько состояние моего здоровья позволяет обойтись без постоянного присмотра врачей.
Первым делом я действительно отправился на почтамт, где узнал, что корреспонденции на мое имя приходило немало, но всю ее забирал мой знакомый, которому я по собственной глупости решил довериться в столь незначительном, казалось бы, деле. Думаю, лишив меня общения с Ларисой, он рассчитывал, что я стану сговорчивей. Надеясь застать его на той же квартире и стребовать отчет, я в ярости двинулся по знакомому адресу. Но квартира оказалась пуста. Без зазрения совести я вскрыл замок и вошел туда. Как выяснилось, не зря. Я нашел все письма и телеграммы от Ларисы и те свои письма, что вернулись из Красноярска. Как вы догадываетесь, я тут же прочел все. В том числе и письмо, где Лариса писала о монастырском изумруде. Мне тут же пришло в голову, что такой куш слишком соблазнителен для моих знакомцев. Я решил срочно выехать в Томск, отправил Ларисе телеграмму о своем приезде и просил ее быть как можно осторожнее. Полагаю, что как раз это предупреждение заставило ее обратиться к вам.