Игра на опережение
Шрифт:
— Да.
— Ну так где он там?
— Там по пути мужская комната, наверняка туда зашел, со страху… Кстати, ты его знал раньше?
— Откуда? Зачем, спрашивается, мне знать или иметь дело с начальником этого телефонного узла, если сам я живу в другом районе? — Денис прикрыл рукой трубку, услышав осторожное постукивание в дверь. — Хорош, он уже скребется… Слушай, загляни сюда через пару минут, для понта, будто собираешься стенографировать… Заходите! — сказал он громко.
В кабинет вошел невысокий, сухой и бесцветный человек — выражение его лица полностью соответствовало представлениям Дениса о людях этой профессии — и сразу в ужасе уставился на экран телевизора, где он же подталкивал даму в направлении открытой двери своей квартиры.
— Вы Никодимов Иван Степанович? — Денис сделал приветливое лицо.
— Так точно… — Никодимов осторожно присел на стул, потом встал, поскольку приглашения сесть не поступало, но взгляда с экрана при этом не сводил.
— Да вы садитесь, не стесняйтесь… — разрешил Грязное после паузы, в течение которой изучал посетителя.
А сам вышел из-за стола и прошелся по кабинету.
— Узнаете? — Денис кивнул на экран, наблюдая за его посеревшим лицом. — И наверняка вас интересует, какова цена этой кассеты и о чем я собрался с вами поговорить.
Никодимов судорожно кивнул и вытер пот.
— Ладно… — Денис остановился перед ним. — Так вот, мы ведем, дел о одного клиента, и нас заинтересовали кое-какие обстоятельства, связанные с вашим местом работы… Вот вам, Иван Степанович, бумага и ручка. Напишите все, что знаете о несанкционированном прослушивании ваших абонентов — они же наши клиенты. Даю гарантию, это останется между нами. Полчаса хватит?
— О чем? — робко переспросил Никодимов, впервые оторвав взгляд от экрана.
— Да, мы вас шантажируем, чтобы вам же помочь. В ваших интересах признаться нам, прежде чем вы попадете в руки прокуратуры или милиции. И кассета ваша.
— Но я не знаю… — начал Никодимов, но ручку взял.
— Знаете, — непреклонно сказал Грязнов. — К нам многие приходят сюда за помощью, но не все говорят и потом в прокуратуру попадают как подозреваемые.
— Но я не просил вас о помощи. — Никодимов отложил ручку.
— И кассета вам тоже не нужна? Не хотите, как хотите, мы никого не принуждаем. Но через какое-то время уже не сможем вам помочь, понимаете?
Никодимов вытер пот со лба, хотел что-то сказать, но в этот момент в кабинет вошел Самоха.
— Это наш стенографист, — представил его Денис в том же жестком тоне. — Если вам проще рассказывать, чем записывать, — рассказывайте…
— Да о чем?
Денис выключил видеомагнитофон и склонился, приблизившись к его посиневшему лицу.
— Обо всем, что у вас творится на телефонном узле. Все, что знаете о несанкционированных прослушиваниях граждан, доверившихся вам и вашему ведомству. Напоминаю: к нам обратился гражданин, которого прослушивают с вашего узла. Решил сначала к нам, поскольку речь идет о его частной жизни, а уж потом, если мы что-то подтвердим, он пойдет в прокуратуру. Но, может быть, вы как раз не против прокуратуры? Может быть, у вас совесть чиста, и пусть себе обращается? Тогда я так ему и передам.
Последнюю фразу Денис произнес громко, и Никодимов вздрогнул, оглянулся на Самоху. Тот строго нахмурился.
— Но я туда недавно был назначен…
— После того, как посадили за взятки вашего предшественника, я в курсе… — нетерпеливо прервал его Денис.
— Я совсем немного там проработал.
— Немного — это сколько?
— Четыре месяца…
— Мало работали, но уже много знаете, не так ли? — сказал Самоха.
Никодимов снова беспокойно оглянулся на грозного Самоху.
— Коля, ладно, спасибо, ты свободен… Значит, вам есть что рассказать? — сощурился Грязнов, склонившись к посетителю. — Пишите, Иван Степанович, — ласково добавил он, поскольку испытывал сейчас облегчение после удавшегося блефа. — И ничего, и никого, пожалуйста, не забудьте. Чтоб все как на духу. Вы поняли меня?
— Извините, — негромко и неуверенно сказал Никодимов, делая еще одну слабую попытку освободиться от его напора. — Но по статье четырнадцатой закона Российской Федерации о связи мы обязаны в соответствии с законодательством оказывать содействие и предоставлять правоохранительным органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, возможность проведения оперативно-розыскных мероприятий на сетях связи…
— Наизусть помните, поди, всю ночь учили, перед тем как сюда явиться? — насмешливо спросил сыщик. — Там же сказано: в соответствии с законодательством. А о чем оно нам говорит? Похоже, вы не все статьи в этом законе прочитали… — Денис достал с полки толстый сборник законов и открыл по закладке нужную страницу. — Вот, например, статья тридцать вторая… Читаю: «Прослушивание телефонных переговоров, ознакомление с сообщениями электросвязи, задержка, осмотр и выемка почтовых отправлений и документальной корреспонденции, получение сведений о них, а также ограничения тайны связи допускаются только на основании судебного решения». Вам предъявили такое решение суда? Покажите!
Никодимов растерянно молчал.
— Вот и подумайте хорошенько над всем этим. Стоит ли покрывать тех, кто вас подставляет? А я вас пока оставлю. Я буду здесь рядом, недалеко. Позовете, когда закончите. И учтите, наша охрана следит за вами через мониторы…
И, выйдя из кабинета, прижался спиной к двери.
— Фу-у… — Он прикрыл глаза. Потом снова открыл их, встретившись взглядом с Самохой, прошептал: — Я, если честно, сначала решил, что все, провал… Никогда еще не видел столь честных глаз у негодяев.
— Ну ты как бульдог, — покачал тот головой. — Вцепишься, и уже тебя не оторвешь… Какой-то он весь испуганный и зажатый, тебе не кажется? И на вора непохож…
— Наверняка подставная фигура. Зиц-председатель, помнишь такого из «Золотого теленка»? Прежнего посадили за взятки, этого припугнули, и теперь те же дела творятся за его спиной.
— Ты на этом взял его на пушку? — негромко спросил Самоха. — На взятках?
— Это проще всего… — небрежно отмахнулся Денис. — Взятки… К такому обвинению такие зиц-председатели всегда готовы. Попробуй докажи! Поэтому я, по примеру одного уроженца славного города Симбирска, пошел другим путем. Сначала проверил его на вшивость, вижу, что колется, и поставил вопрос ребром. И он сразу слинял…