Игра на выживание
Шрифт:
– Ты представляешь? – произнесла она, повернувшись ко мне. Сколько тоски в ее глазах!
Я постарался изобразить на лице недоумение.
– А что случилось?
– Кастинг закончился вчера… Нет, я этого не выдержу! Я так надеялась…
Она схватила меня за руку, будто боялась лишиться чувств от горя и упасть под ноги шумным подросткам. Тут по зрительской массе прошла волна оживления, и раздались жидкие аплодисменты. Ведущий, поглаживая свою боцманскую бородку, двинулся по сцене.
– Друзья, прошу тишины!.. Молодой человек с пивом!.. Да, да, я к вам обращаюсь! Не надо оглядываться по сторонам и прятать бутылку за пазухой… Друзья! Перед вами семь героев, которым повезло стать участниками нашей телевизионной Игры на выживание! Все красивые, храбрые, готовые к риску и опасностям. Теперь каждому из них предстоит выбрать себе личного спасателя, которому полностью доверит свою жизнь и вместе с которым будет пробираться сквозь тернии к победе…
Ирэн вытирала платком глаза. Я обнял ее за плечи.
– Прими мои глубокие соболезнования, – шепнул я ей на ухо.
Она отрицательно покрутила головой.
– Ты ничего не понимаешь…
– Напоминаю правила, – говорил ведущий, перешагивая через провода. – Сейчас я представлю всех спасателей, которые заявили о своем желании принять участие в Игре…
Толпа издала восторженный вопль. Мне становилось скучно. Было душно и жарко. Я расстегнул куртку. Ладно, пусть Ирэн посмотрит на этот дурдом еще минут пять, пусть успокоится, и тогда я выведу ее на улицу. Мы не спеша покатим в агентство, там я приготовлю кофе, налью по рюмке коньяку. Ирэн придет в себя, и мы вернемся к прежней нормальной жизни.
– Я буду вызывать на сцену в алфавитном порядке! – предупредил ведущий.
Свист, визг, шум! Молодой человек с пивом стал неистово прыгать, как напившийся бражки козел.
– Глеб Акулов! Бывший сотрудник министерства по чрезвычайным ситуациям, а в настоящий момент профессиональный телохранитель, боксер и борец. Поаплодируем нашему герою!
Я хотел предложить Ирэн сходить сегодня вечером в драмтеатр на премьеру спектакля "Жизнь бегемотов", но зрители стали так бурно приветствовать героя, что от восторженного рева задрожал пол. На сцену запрыгнул моложавый, спортивного телосложения мужчина, с бритой наголо головой и тяжелой, как у бульдога, челюстью. Он вскинул руку, приветствуя зрителей, и встал рядом с ведущим. Операторы, будто крадучись, пошли вокруг него, нацелив объективы.
Ведущий поднес список к глазам и огласил вторую фамилию:
– Кирилл Вацура! Мастер спорта по альпинизму и стрельбе, победитель международных соревнований по скоростному восхождению на Эльбрус, профессиональный путешественник, совершивший одиночный переход через Приамазонскую сельву!
Толпа снова зааплодировала. Полная женщина в красном берете, стоящая рядом со мной, пронзительно запищала "Ура-а-а!!" Я не сразу понял, что речь идет обо мне, и даже посмотрел по сторонам, желая увидеть этого ненормального, которому больше нечего было делать, как шастать в одиночку по сельве. Но тут Ирэн толкнула меня в спину и зашипела на ухо:
– Ну, чего ты застрял! Иди!
И тут я с ужасом понял, что ведущий имел ввиду именно меня, и все на мгновение притихли, стали крутить головами и ждать, когда я отделюсь от толпы, перейду невидимую границу, за которой начинает мир телезвезд, и взойду на сцену. Бред какой-то! Но при чем здесь я? Кто внес меня в списки? Я вовсе не изъявлял желания участвовать в этом шоу в каком бы то ни было качестве.
– Вацура Кирилл Андреевич! – повторил ведущий.
Это был какой-то кошмар. Операторы водили камерами из стороны в сторону, словно поливали зрителей огнем. Ведущий застыл с микрофоном у рта. В зале повисла напряженная тишина.
– Да иди же ты! – громко сказала Ирэн и при этом как-то странно подморгнула мне, словно хотела подать какой-то тайный сигнал, но только я его не понял. Десятки глаз устремились на меня. Женщина в красном берете всплеснула руками, глядя на меня так, будто знала меня по крайней мере миллион лет, и все эти годы любила меня, любовалась моими фотографиями и даже не смела мечтать увидеть меня так близко.
– Ой! – прошептала она и прикусила губу. – Это вы?
Что мне оставалось делать? Я кинул многозначительный взгляд на Ирэн и пошел к сцене. Зал снова взорвался аплодисментами. Я чувствовал себя голым, выставленным на всеобщее обозрение. Что за глупая шутка? Это сделала Ирэн? Что ж, она напросилась на жесткий разговор со мной. Сейчас я объясню ведущему, что меня внесли в список ошибочно, и выйду из зала.
Я поднялся на сцену. Осветители развернули софиты и направили их безжалостный свет на меня. Я наполовину ослеп. Потная, тяжело дышащая толпа осталась где-то далеко внизу, нас теперь разделяла вечность. И Ирэн осталась вместе с ней на земле, маленькая, глупая, коварная Ирэн, которую вот уже несколько дней кряду я был не в силах понять. Ведущий взял меня под руку и вывел на середину сцены, где уже стоял первый спасатель. От нестерпимо яркого света у меня слезились глаза. Никогда не думал, что работать на телевидении – это такая пытка. Ведущий назвал третью фамилию. Невидимая толпа ревела, вздыхала, свистела где-то за софитами, в сыром душном мраке, напоминая некое омерзительное болотное чудовище в минуты спаривания. Вокруг меня что-то происходило, на сцену поднимались все новые и новые люди, молодые и не очень, мускулистые и жилистые, лысые и патлатые, ведущий что-то говорил, и его многократно усиленный голос вылетал из динамиков подобно тяжелым чугунным ядрам. И это сумасшествие длилось нестерпимо долго, и я уже начал терять терпение, и мне хотелось подойти к ведущему, вырвать у него из рук микрофон и громко сказать все, что я думаю о его дурацкой Игре, о зрителях и об Ирэн, которая так не смешно пошутила надо мной. Но бежали секунды и минуты, а я не уходил со своего места, на которое меня поставил ведущий, и мне казалось, что мои ноги налились свинцовой тяжестью, и я прирос к доскам сцены и стал похож на мачту фрегата.
– А теперь начинается самый ответственный момент! – объявил ведущий своим чугунным голосом и стал вышагивать передо мной. Его затылок был так близко от меня, что я мог без труда дотянуться до него рукой и пощупать его жесткие, темные волосы, прилично разбавленные сединой. – Начинается формирование команд. Внимание! Право выбрать себе спасателя предоставляется участнику под номером один!
Убил бы того, кто первым придумал, что зрители в телевизионных шоу должны кричать, улюлюкать и свистеть! От шума у меня заложило уши. Ведущий на пятках круто повернулся ко мне, едва заметно кивнул и сделал мужественное лицо, желая меня приободрить. Наверное, со стороны я выглядел как мешок, набитый прошлогодней соломой. Ничего удивительного! Я не собирался паясничать и кривляться на телеэкране, меня заманили на сцену хитростью, и потому я смотрюсь нестандартно. Ничего, все равно режиссер вырежет меня на монтаже. Потому можно вести себя так, как хочется. Можно сунуть два пальца в рот и свистнуть. Можно показать толпе кукиш. Можно встать на руки и пройтись по сцене…
И я, совершенно не ожидая от себя такого подвига, встал на руки и прошелся по сцене – к софиту, поливающему меня огнем, и обратно. Толпа дружно аплодировала в такт каждому моему "шагу". Оператор опустился на корточки, снимая мое покрасневшее лицо крупным планом. Ведущий, захлебываясь от восторга, громко вещал о том, что из таких парней, как я, гвозди можно делать…
Когда я вернулся в нормальное положение и отряхнул руки, то увидел рядом с собой страшно знакомого коренастого мужчину с крупной, будто просевшей в туловище головой. Он широко улыбался, показывая мне блестящие красные десны, и его глаза превратились в узкие щелочки. Черты лица грубые, словно вытесанные из полена тупым топором. Мужчина протягивал мне руку, и я машинально ее пожал, медленно осознавая, кого перед собой вижу.