Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

Я, конечно, не поп-звезда, чтобы за мной бе­гали толпы поклонников, требуя автографа, но рано или поздно меня могли узнать. И вот пожа­луйста.

— Вы здорово говорите по-русски, — сказал Костя Меркулов, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Будто всю жизнь прожили в Мос­кве.

— Спасибо за комплимент, но я его не заслу­жил, — произнес Самед, вежливо склонив набри­олиненную голову с косым пробором.

Прямо реклама патентованного средства от перхоти.

— Я родился и вырос

в Москве, — продолжал Самед несколько высоким для мужчины голо­сом. — После того как наша страна провозгласи­ла независимость, я вернулся в Баку, но там на меня были совершены два покушения, и мой Дядя отправил меня сюда обратно, полагая, что со временем я займу здесь пост посла.

Мы с Костей, как по команде, посмотрели на портрет Президента.

— Нет-нет, — покачал головой будущий пол­номочный посол. — Мой дядя Мешади всего лишь двоюродный брат Президента.

— Простите, а за что? — спросил я. — Что вы такого сумели натворить, чтобы на вас покуша­лись?

— За то, что я племянник своего дяди, — вздохнул Самед, но, спохватившись, быстро на­тянул на свое округлое личико сладкую улыбоч­ку, которую наверняка считал дипломатичес­кой. — Вернее сказать, меня хотели похитить. Как похитили сына Президента, моего троюрод­ного брата. — Тут он сделал небольшую паузу и сообщил его возраст: — Ему уже за сорок.

— Это политика или криминал? — спросил Костя. — Я хотел сказать: за него просят выкуп или хотят оказать давление?

— Где сейчас кончается политика, где начина­ется криминал, вы можете сказать? — Самед под­нял глаза к потолку. — У вас в России еще можно это разделить, у нас, — он снова вздохнул, — уже никак... Сначала похищают, потом думают, что из этого можно извлечь.

В целом он вел себя как на дипломатическом рауте. В этом отношении посол из него мог по­лучиться. Глядя на него, мне стало неловко за свой затрапезный свитер. Ведь говорила жена: костюм надень, все-таки в посольство едешь. Вон Костя всегда при галстуке, а ты как босяк...

Но галстуки меня всегда душат, лишают сво­боды. А я полагаю себя в какой-то степени твор­ческой натурой, ставлю на воображение и интуи­цию и не люблю себя сковывать. Особенно в чем-либо отказывать. Вот захочется, к примеру, ночью поесть — встаю, сажусь на табурет напро­тив раскрытой дверцы холодильника и наворачи­ваю. И плевать хотел на все диеты Ирины Генриховны. Лишний километр лучше потом пробегу...

— Как это выглядело, — спросил я, — ваше похищение?

— Как в кино, — улыбнулся он, показав не совсем здоровые зубы.

Наверняка не затащишь в зубоврачебный ка­бинет этого маменькиного сынка.

— Знаете, нам только-только стали показы­вать по телевидению эти голливудские боевики с киднеппингом, то есть с похищением детей... — Он пытливо посмотрел на нас, как бы выясняя нашу реакцию на его познания в криминальных терминах. — Словом, вот только вчера вечером посмотрел этот фильм... забыл его название... и потом утром все увидел по-новому, будто записал его по видео, представляете? Будто испьггал дежа вю...

Он снова внимательно посмотрел на нас. Мол, понимаем ли? А меня уже начинал раздра­жать этот начитанный ребенок.

— Состояние, как если бы вы уже нечто по­добное видели, либо испытывали? — сказал я не­терпеливо. — Вы нас извините, но мы не хотели бы отнимать у вас, столь занятого человека, много времени. Итак, эти бандиты посмотрели фильм, а наутро решили воспользоваться изло­женной в нем методикой похищения детей бога­теньких родителей. Я правильно вас понял?

Он растерянно посмотрел на меня. Никуда он особенно не спешил. Всего и делов-то — переби­рать до обеда четки в одну сторону, а после обеда — в другую. Ну еще поговорить с русскими сыскарями насчет того, как у них там похищают средь бела дня. А вечером уткнуться в видак. Хорошая работа.

— Ну да... — Он посмотрел теперь в сторону Кости, как бы желая заручиться его поддержкой. Мол, только хотел рассказать со всей обстоятель­ностью... А меня перебили самым хамским обра­зом. А я так не привык.

И Костя посмотрел на меня осуждающе.

— Итак, как это происходило? — спросил я уже помягче.

— Нас обогнали две машины, стали развора­чиваться, чтобы перекрыть дорогу. Но одну зане­сло, она ударилась о столб и сразу заглохла. Из нее выскочили двое в черных масках с автомата­ми, но один зацепился маской за дверцу, и она у него соскочила. А вторая машина не смогла пере­крыть нам дорогу, поскольку стала юзить и едва не перевернулась.

— И тоже заглохла? — спросил я.

— Ну да, а откуда вы знаете?

— Нетрудно догадаться, — усмехнулся я. — Ведь с тех пор прошло лет пять, не так ли? Тогда вы ходили в школу. Похитители, стало быть, на заре независимости еще гоняли на отечественных «Жигулях».

— Это были «Москвичи»! — сказал он с неко­торым вызовом.

— Еще лучше, — кивнул я. — А эти колымаги для подобных гонок непригодны. Вас-то везли на «Волге»?

— А откуда вы знаете? — повторил он свой вопрос.

— Ну не на «Запорожце» же, — ответил я. —

Но вашего троюродного братца похищали уже на «БМВ», не так ли?

— «Вольво», белая, и две «девятки» цвета мок­рого асфальта, — поправил он, довольный тем, что я ошибся.

— «Девятки» да еще мокрого асфальта — вполне бандитские машины, — согласился я. — И наверняка ни одна из них в столб не врезалась?

— Верно, — сказал он. — И не заглохла.