Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

И я двинулся решительным шагом к спутни­ковому телефону и уже протянул к нему руку, как он сам зазвонил. Я даже вздрогнул. В Москве существовала некая мистическая связь между мной, Меркуловым и Грязновым. Стоило подумать: хорошо бы позвонить, и такая же мысль тут же возникала у моих друзей. И вопрос был лишь в том, кто первый дотянется до трубки.

Я поднял трубку. Это был Алекпер.

— Там что-то произошло в метро, — ска­зал он.

— Взрыв?

— Почти, — сказал он. — Но его непостижи­мым образом предотвратил

один человек. И, по- моему, вы знаете, о ком речь. Все говорят о каком-то американце, который сперва поймал в вагоне метро карманного вора, а потом террорис­та. Он и разрядил его бомбу... Представляете? Лучше включите телевизор, там все узнаете по­дробней.

— Его поймали? — спросил я.

— Вы про кого? — спросил Алекпер. — Про террориста или про вашего друга?

— Думаете, это был он? — спросил я скорее по инерции, хотя прекрасно понимал, кто это был.

— А вы сомневаетесь? — спросил Алекпер. — Конечно, я все понимаю. И все знаю...

Я кивал, слушая его, и смотрел на экран теле­визора. Там была возбужденная толпа орущих людей, наперебой рассказывающих полиции и репортерам о происшествии в метро. Солонина среди них, конечно, не было.

— Вы смотрите? — спросил Алекпер. — По­мните стихи вашего классика? Ищут прохожие, ищет милиция...

— Это наш общий классик, — ответил я, — поэт нашего детства.

Я чувствовал, как с души скатывается огром­ный камень. Солонин жив, с ним все в порядке. И мне, ясновидящему, кое-что от него причита­ется...

— Вы слушаете? — спросил Алекпер. — Нель­зя ли, чтобы ваш знакомый освободил нам Кара­бах? По-моему, это ему под силу.

— Хорошая шутка, но опасная, — сказал я. — А кто террорист? Насколько я понял, он вор-кар­манник?

— Нет, это разные люди. Ваш друг поймал карманника и сдал полиции. А вот террорист сбе­жал.

— Тут уж он оплошал. Вы уж извините его.

Алекпер засмеялся.

— Представляю, как вы за него пережива­ли, — сказал он. — А что, кстати, он делал в метро? У вас сломалась машина?

— В общем, да, — ответил я, не зная, что ска­зать. Голова шла кругом от ликования. Ай да Турецкий, ай да Солонин!

— Что ж не сказали сразу? — не отставал мой собеседник. — Мы бы срочно заменили вам ма­шину. Самед предупреждал меня о ваших воз­можностях, но то, что совершил ваш друг, — выше моего понимания.

— Моего тоже, — я продолжал глядеть на экран телевизора.

Там показывали тот самый вагон, какую-то корзину, скромную такую корзину сельского жи­теля, приехавшего в столицу...

И тут я услышал, как кто-то скребется в дверь. Впрочем, что значит кто-то? Это был господин Кэрриган собственной персоной.

Витя стремительно вошел в комнату, прошел мимо меня, как мимо столба, уселся перед экра­ном, закинув, по обыкновению, Ноги на спинку кресла.

— Давно показывают? — спросил, глядя на внутренности корзины, демонстрируемой перед камерой.

— Алло, — сказал Алекпер, когда я снова взял трубку. — Так что, поменять вам машину?

— Пусть лучше нам дадут наконец горячую воду, — сказал я, глядя на прямую спину Вити Солонина, который глаз не мог оторвать от эк­рана.

5

Грязнов прилетел в Тюмень с первым самоле­том. Володе запретил встречать себя, причем ка­тегорически.

— Надо будет, найду тебя сам, — были его последние слова по телефону.

В аэропорту было пустынно. На стоянке такси тоже. Парочка частников, злых и осунувшихся от недосыпа, с надеждой смотрели на него. Вяче­слав Иванович мысленно пересчитал содержимое своего тощего бумажника и решительно шагнул к тому, кто показался ему в предутренних сумер­ках более сговорчивым.

— Гостиница «Сибирь», — сказал ему Грязнов.

— Так не пойдет, — вмешался другой, злой и в более тяжелой весовой категории. — У нас оче­редь. Слышь, Пенал?

А что, прозвище подходит, подумал Вячеслав Иванович, глядя на водителя, которого выбрал.

— Клиент всегда прав, — сказал Вячеслав Иванович. — Поехали!

— Ты не понял меня, нет? — склонился к окошку тяжеловес.

Это в Москве узнают меня по кожаному паль­то, которое пора бы сменить, подумал Вячеслав Иванович, выбираясь из машины. До Тюмени моя слава еще не добралась. Сегодня доберется.

— Мне без разницы, — сказал Грязнов, пере­саживаясь в другую машину. — Только побы­стрее.

— Тебе куда? — спросил тяжеловес, садясь за руль.

Пенал уныло смотрел им вслед... Правда, в последний момент Грязнов видел, как к Пеналу подошли двое пассажиров с чемоданами.

Он еще не знает, как ему повезло, подумал Вячеслав Иванович. Как и этот не знает, что день для него начался неудачно.

— В гостиницу «Сибирь», — сказал Грязнов.

— Пятьсот, — ответил водитель, глянув на пассажира. Взгляд испытующий, злобный. Если стану торговаться, пожалуй, скинет где-нибудь по дороге, подумал Вячеслав Иванович. И пото­му ответил небрежно:

— Пятьсот так пятьсот... Только побыстрее.

— Долларов, — пояснил тот.

— Ну а я про что? — поднял брови Грязнов. — Ты бы, милый, поменьше торговался, а побы­стрее ехал.

Везде они одинаковы, думал он. Что в Шере­метьеве, что здесь... Попробуй согласись с его ценой. Сразу начнет жалеть; что не запросил больше... Он в разное время допрашивал таких вот фраеров, теряющих голову от жадности. Перестают соображать, когда начинают себе представлять, сколько упустили. И вполне могут ограбить пассажира, выкинув где-нибудь по до­роге. Этот, похоже, из таковских. Зря я с ним связался. Можно было бы доехать без приключе­ний. А сейчас, нет, чуть подальше, придется ос­тановиться... Вон сам не свой сидит, себя накру­чивает. А что? Время еще темное, трасса пустын­ная, кто заметит?