Игра по-крупному
Шрифт:
И Барабаш философствовал поутру, когда они брели с ним под дождем за пивом, ухватив за ручки медный самовар с брякающей крышкой: "Это, брат, жизнь... В ней бесплатных компотов не бывает. Женился, думал, от пьянки спрячешься, -- ан, нет... Бабы, они за жилье и гроши до Брежнева дойдут, мать родную не пожалеют... Но не падай духом -- то ли еще будет..."
О, Барабаш! Колоритнейшая фигура. Любитель вкусно пожрать и смачно выпить. Любитель красивого словца, импровизации и изысканного оборота во всем: будь то знакомство с женщиной, поход в театр или езда в обыкновенном
Потом заколачивали фанерой окно на кухне, чинили дверь, открытую накануне ломом, допивали пиво, и было тошно -- отомстил вроде, а что дальше?..
С Татьяной они прожили еще год: как кошка с собакой прожили. И прав оказался Барабаш, предрекая: "То ли еще будет...".
Иногда Фирсову казалось, что он готов убить эту женщину в голубом халатике, которая неизвестно по какому праву поселилась в его комнате, разбросала повсюду свои вещи и взяла за правило лягаться в постели ногами, оскорблять его и прерывать его речь словами: "Не физдипи!", которых он при всем своем лингвистическом опыте доныне не слышал. И не мат, сорвавшийся в гневе с языка, и не просторечное словцо, заковыристое и едкое. Не пойми что... Левашове какое-то. Еще не город, но уже и не деревня. Как тот двухэтажный жактовский дом на краю поселка, в котором росла до восьмого класса Татьяна: есть водопровод, но остальные удобства на улице, есть газ, но отопление печное...
Казалось: стоит ей произнести еще слово, и он схватит первое, что подвернется в руки, и шарахнет по голове. Фирсов хлопал своей бронированной дверью и шел курить на лестницу. Стал разбираться в успокоительных каплях и микстурах: ландышево-пустырниковые, Кватера... Фирсов подозревал, что, расскажи он кому-нибудь, как Татьяна, закусив в бешенстве губу, бросается царапать ему лицо или ругается матом, ему в лучшем случае не поверили бы. В худшем -- решили бы, что он лживый склочник, оговаривающий жену. Вежлива, добра, интеллигентна, член партии. А какая у нее улыбка!..
– - Ну почему ты не уйдешь обратно к маме?
– - спрашивал, успокоившись, Игорь.
– - Ведь так жить нельзя...
– - С какой это стати я должна уходить? Тебе не нравится, ты и уходи. Я здесь прописана.
– - Она водила пилочкой по ногтям и делала вид, что читает Достоевского.
– - Он будет шляться где попало, а я должна уходить...
– - Но ведь это моя комната?
– - Была твоя... А сейчас она и моя тоже. И забудь об этом.
– - Тебе что, жить больше негде?
– - пытался разобраться Игорь.
– - Да, негде. Если у тебя есть, где жить, то иди туда и живи. Я тебя держать не стану.
– - Давай разведемся.
– - Разводись. Тебе не привыкать. Только что это изменит?..
Днями, когда Татьяна была на работе, Фирсов наслаждался одиночеством. Иногда ему даже казалось, что он снова живет один и не знает никакой Татьяны из седьмой квартиры. Вот его проигрыватель, который он может слушать, вот телевизор, вот диван, на котором он может лежать хоть до ночи с книгой, вот шкаф, вот секретер, вот сервант -- в нем стоят его рюмки, и он может поставить их на стол, если придут гости, и сидеть с ними допоздна, пока не надоест. Швейная машинка? Зеркальце? Электробигуди? Щетка для волос?,. Это одной женщины, она скоро их заберет...
Ближе к шести часам Игорь начинал испытывать беспокойство. Сейчас начнется... тягостно думал он, и если не уезжал в Публичку, то откидывал столешницу секретера и сидел над расчетами, уговаривая себя молчать, молчать и еще раз молчать. Но вот приходила Татьяна и включала телевизор.
– - Ты же видишь, я занимаюсь...
– - Ах, ты занимаешься!!
– - Она останавливалась с тарелкой посреди комнаты и кивала ему, словно только что заметила его присутствие.
– - А чем ты занимался целый день?.. До моего прихода?..
– - Это мое дело...
– - Ах, твое? Вот и прекрасно. А теперь я пришла с работы и хочу спокойно поесть и посмотреть телевизор.
– - Она прибавляла звук и с независимым видом принималась за еду.
Фирсов закрывал секретер и начинал неторопливо одеваться.
– - Правильно, -- жевала Татьяна.
– - Иди, прошвырнись по проституткам. Только не забудь, что ты мне еще десять рублей должен...
– - Это почему же?
– - Ты полставки сколько получаешь? Пятьдесят два? А отдал только сорок. Я не собираюсь готовить тебе бесплатно. Если жрешь дома, плати...
– - Мы собирали шефу на подарок...
– - Ничего не знаю.
– - Татьяна сердито обсасывала косточку из супа и выкладывала ее на стол.
– - Чтоб завтра десятка была...
Чудовищная ситуация: он и гонит ее, и спит с ней в одной постели, он и рад бы остаться один, но ест то, что она приготовит... Кошмар, до чего может дойти мужчина по своей собственной глупости. Просто кошмар. Н-да.
Занавес.
И пока он опускается, добавим: Фирсов боялся Татьяну. Стыдно признаться, но почему-то боялся...
Ну вот. А потом он однажды пришел в одну контору собирать статистические данные для своей диссертации и познакомился там с Настей. Насте было тогда двадцать три, и можно сказать, что он увлекся молоденькой. А можно и не сказать. Это как посмотреть. Настя тоже его приметила, когда он вошел в их комнату, негромко поздоровался и стал снимать плащ, потому что с плаща капало и пробираться меж столов в мокром плаще было бы не солидно. Он повесил свой плащ на вешалку и с портфельчиком в руке пошел к столу начальника, стоявшему у окна. Они там о чем-то поговорили, и начальник позвал Настю: "Якушева, подойдите, пожалуйста, сюда". Настя почему-то покраснела, и начальник сказал ей: "Вот товарищ Фирсов из Горного, покажите ему наши годовые отчеты за..." -- "За пять лет, -- подсказал он и кивнул своим мыслям: -- Да, за пять лет хватит..."
Потом он сидел за соседним столом и что-то выписывал в свой блокнотик. А когда Настя зевнула тихонечко, он повернулся "к ней и спросил шепотом: "Скучно?" -- "Что?" -- не поняла Настя. "Работать здесь скучно?" -- улыбнулся он. Настя кивнула и тоже улыбнулась: "Очень..." На нее обернулась Ядвига Лазаревна и посмотрела выразительно. Настя наморщила лоб и стала щелкать на калькуляторе. А потом они снова переглянулись и улыбнулись одними глазами. Нет, он улыбнулся так, что сделались видны морщинки у глаз. Приятные такие, добрые.