Игра престолов

Мартин Джордж Р.Р.

— Отошлите его доспехи в Долину. Они понадобятся матери.

— Панцирь его стоит достаточно сребреников, — проговорил сир Барристан. — Мальчик заказал броню специально для турнира. Работа простая, но добротная. Даже не знаю, заплатил ли он кузнецу.

— Он заплатил вчера, милорд, и заплатил дорого, — заметил Нед. А Молчаливой Сестре указал: — Отошлите панцирь матери, я улажу отношения с оружейником. — Она склонила голову.

Потом сир Барристан направился с Недом в Королевский павильон. Лагерь начинал шевелиться. Жирные сосиски шипели и плевались над очагами, в воздухе пахло перцем и чесноком. Молодые сквайры забегали

по поручениям, отданным проснувшимися хозяевами; они зевали и потягивались, встречая день. Слуга, державший под мышкой гуся, преклонил колено, завидев их.

— Милорды, — пробормотал он; гусь тем временем гоготал и щипал его за пальцы.

Щиты, выставленные у шатров, говорили о своих владельцах: серебряный орел Сигарда, соловьи Брайса Карона, гроздья винограда Редвинов, щетинистый вепрь, красный бык, горящее дерево, белый баран, тройная спираль, пурпурный единорог, пляшущая дева, черная гадюка, двойные башни, филин и, наконец, чисто-белые щиты Королевской гвардии, отражавшие лучи рассвета…

— Король намеревается принять участие в общей схватке, — проговорил сир Барристан, проезжая мимо щита сира Меррина, на котором осталась глубокая царапина, нанесенная копьем сира Лораса, выбросившим рыцаря из седла.

— Да, — ответил Нед мрачно. Джори разбудил его ночью, чтобы известить о новости.

Нечего удивляться, что он спал так скверно.

Сир Барристан выглядел обеспокоенным.

— Говорят, что ночные красотки с рассветом теряют свою красоту, а вино отрекается от своих детей в свете утра…

— Так говорят, — согласился Нед, — но о Роберте этого не скажешь. — Другие могли бы отречься от слов, выкрикнутых в пьяном угаре, но Роберт Баратеон запомнит их и не отступит.

Павильон короля стоял возле воды, и наползавший с реки утренний туман окутывал его серыми клочьями. Сооруженный из золотистого шелка, он представлял собой самое большое и величественное сооружение в лагере. Возле входа стоял боевой молот — рядом с колоссальным щитом, украшенным коронованным оленем дома Баратеонов.

Нед надеялся найти короля спящим после выпитого вина. Но удача оставила его: Роберт уже встал и пил пиво из полированного рога, высказывая при этом неудовольствие двоим молодым сквайрам, пытавшимся упаковать его тело в броню.

— Светлейший государь, — проговорил один из них едва ли не сквозь слезы, — панцирь вам мал. Он не подходит вам. — Рука его дрогнула, и воротник, который он пытался пристроить вокруг толстой шеи Роберта, упал на землю.

— Седьмое пекло! — выругался Роберт. — Неужели мне придется делать это самому! Подберите, засранцы… Не стой, Лансель! Не стой с открытым ртом, подбирай! — Парнишка торопливо оглянулся, и король заметил Неда. — Погляди-ка на этих олухов, Нед. Моя жена настояла, чтобы я взял эту парочку сквайрами, а от них нет никакого толка. Не умеют даже одеть человека в его собственный панцирь и еще называют себя сквайрами! А я говорю, что они свинопасы, одетые в шелка!

Неду хватило одного взгляда, чтобы понять причину всех сложностей.

— Мальчишки не виноваты, — сказал он королю. — Ты слишком растолстел для этих доспехов, Роберт.

Роберт Баратеон хорошенько глотнул пива, бросил опустевший рог на меховое покрывало, вытер рот тыльной стороной руки и мрачно буркнул:

— Растолстел? Это я-то? Разве так положено разговаривать с королем? — Внезапный хохот налетел бурей. — Ах, проклятие,

Нед, объясни мне, ну почему ты всегда бываешь прав?

Сквайры нервно заулыбались, когда король повернулся к ним.

— Эй вы. Да, оба! Вы слыхали слова десницы. Король слишком толст для его панциря. Ступайте за сиром Ароном Сантагаром. Скажите ему, что мне необходимо срочно расставить нагрудную пластину. Живо! Чего вы ждете?

Наталкиваясь друг на друга, мальчишки поспешили выбраться из шатра. Роберт сохранял на лице своем деланный гнев, пока они не ушли. А потом опустился в кресло и зашелся в хохоте.

Сир Барристан Селми похихикал вместе с ним, даже Эддард Старк умудрился улыбнуться. На него, как всегда, словно тучи наползали серьезные думы. Он успел разглядеть сквайров: симпатичные мальчишки, светловолосые и хорошо сложенные. Один, кудрявый и золотоволосый, был ровесником Сансы, другой, наверное, пятнадцатилетний, с песчаными волосами и тонкими усиками, глядел на мир изумрудно-зелеными глазами королевы.

— Хотелось бы мне увидеть сейчас лицо Сантагара, — проговорил Роберт. — Надеюсь, что у него хватит ума отослать их к кому-нибудь еще. Надо бы заставить их побегать весь день.

— А кто эти ребята? — спросил его Нед. — Родня Ланнистерам?

Роберт кивнул, вытирая слезы с глаз.

— Кузены, сыновья брата лорда Тайвина. Одного из покойных братьев. А может быть, и здравствующего, не помню. У моей жены слишком уж большое семейство, Нед.

И весьма честолюбивое, подумал Нед. Он не стал ничего говорить, но его встревожило то, что Роберт и ночью и днем окружен родней королевы. Жадность Ланнистеров, их любовь к должностям и почестям как будто бы не имели границ.

— Поговаривают, что вы с королевой вчера поссорились?

Физиономия Роберта мгновенно скисла.

— Эта баба попыталась запретить мне драться. Сейчас она сидит в замке. Твоя сестра никогда не опозорила бы меня таким образом!

— Ты не знал Лианну так, как я, Роберт, — ответил Нед. — Ты видел только ее красоту, но под ней таилось железо. Она сказала бы тебе, что в общей схватке тебе нечего делать.

— И ты тоже? — нахмурился король. — Старк, ты прокис. Ты слишком много лет просидел на севере, и все жизненные соки в тебе замерзли. Но в моем теле они еще бегут. — Он хлопнул себя по груди, чтобы доказать это.

— Ты король, — напомнил ему Нед.

— Я сажусь на проклятый престол, когда обязан это делать. Неужели поэтому я должен отказывать себе в том, что любит всякий мужчина? В лишнем глотке вина, в девице, что верещит в постели, в конских боках между моими ногами! Седьмое пекло, Нед, как мне хочется отлупить кого-нибудь!

Ответил ему сир Барристан Селми.

— Светлейший государь, — проговорил он. — Королю не подобает участвовать в схватке. Это не честно. Кто осмелится ударить вас?

Роберт вполне искренне удивился.

— Любой, черт побери. Пусть только сумеют! И последний оставшийся на ногах человек…

— …окажется тобой, — проговорил Нед. Он немедленно понял, что Селми попал в точку. Опасности, которые сулила общая схватка, лишь раззадоривали Роберта, но подобное соображение ранило гордость. — Сир Барристан прав. В Семи Королевствах не найдется такого человека, который рискнул бы поднять на тебя руку.

Король поднялся на ноги, побагровев.

— Ты хочешь сказать, что эти брыкучие трусы позволят мне победить?