Игра против всех. Три дня в Дагезане
Шрифт:
«Неужели и это правда?»
— И Филина отвезла приемник?
— Отвезла, отвезла. Вадик выписал пропуск, взял это радио и отнес в машину. Помог мне.
— А дальше что?
— Ничего. Я день свой рабочий завершил, поехал на трамвае, как всегда, и через минут двадцать по приезде Диана Тимофеевна мне снизу просигналила. Я у нее приемник взял, ну, и поблагодарил, как полагается.
— А Зайцев? Он был до конца работы с вами?
— Вот уж не помню.
— Послушайте, Константин Иннокентьевич! Если вы не расскажете, зачем вы ходили к Зайцеву,
— Но я ж говорил, что визит этот не меня касается.
— Кого же?
Устинов потер пальцами лоб и решился наконец:
— Елены Степановны. Вернее, дочери ее, Аленки. Дело это сугубо личное…
Поверил ли Мазин Устинову? Его давило чувство ответственности. Хватит романтики, достаточно тайн, загадок и неожиданностей. Пора ставить точку. Был когда–то человек по имени Кранц, немец, загубивший жизнь другому человеку со странной фамилией Живых. Пришло время, и тот отомстил. Но слишком поздно, потому что сам уже стоял над пропастью. А за спиной его двое. Мальчишка, ипподромный завсегдатай, вечно нуждающийся в деньгах, и хитроватый старичок–кулачок, прошедший жизнь в тени, уцелевший при всех поворотах судьбы, маскировавшийся, считавшийся честным и даже патриотом. Теперь он юлит, заметает следы, старается бросить тень на других. Что из того, что деньги вывезла Диана? Элементарная удача! Они встретились на лестнице. Зачем ей копаться в приемнике, стоявшем на заднем сиденье машины? Правда, ее тоже нет, она исчезла, и это мешает делу. Но в общем–то все сходится. Найдется и Диана. Поехала не к матери, а к подруге. Мамаше стыдно показаться на глаза… Остальное сходится, хотя и есть одно «но». Впрочем, чепуха. Такое нельзя запомнить абсолютно точно…
Игорь еще раз побывал у соседки, любительницы кошек.
— Калерия Саввична, вы твердо помните, что Зайцев сел в машину с незнакомым вам полным пожилым человеком?
— Как сейчас вижу. Тот подошел к машине и открыл дверцу, а Вадим с другой стороны зашел, с тротуара.
Зашел с тротуара. С другой стороны… Мелочь? Очень существенная. Зайцев и пожилой человек сели в машину с разных сторон. Зайцев со стороны тротуара, то есть рядом с водителем. А пожилой сел на водительское место. Но если Зайцев зашел с тротуара, то его спутником не мог быть Устинов. Бухгалтер не умеет управлять машиной! Конечно, Калерия Саввична могла ошибиться, наверняка ошиблась. А если она права?..
— К вам девушка, Игорь Николаевич.
Это дежурный звонит по внутреннему телефону.
— Кто еще?
— Хохлова Елена.
«Вот как! Сглупил крепко. Отпускать Устинова не следовало. Теперь они во всем сговорились».
— Пусть поднимется.
«Нет, хороший следователь из меня никогда не выйдет!»
— Здравствуйте, Игорь Николаевич!
— Здравствуйте.
— У нас был Константин Иннокентьевич.
«Хоть не скрывает, что сговорились».
— И попросил вас рассказать, зачем он посещал Зайцева?
— Что вы! Я сама…
«Ну еще бы!»
— Что же вы хотите сообщить?
— Над Константином Иннокентьевичем нависло страшное обвинение.
— Да, серьезное.
— Но он ни в чем не виноват.
— Вы так полагаете? А я нет.
— Вы тоже не уверены. Иначе вы арестовали бы его.
— Лена.
Мазин посмотрел девушке в глаза, но не «проницательным» взглядом, а просто с интересом:
— Лена! За что вы полюбили Зайцева?
Лена сразу растерялась:
— Разве это имеет отношение?..
— Имеет.
— Я считала, что могу ему помочь…
— Так я и думал. Вы из тех, кто за меньшее не берется. Спасать людей — ваше любимое занятие. Сообщите же мне те ценные сведения, которые у вас имеются.
— Не смейтесь. Константин Иннокентьевич ходил к Вадиму по просьбе мамы. Мама думала, что я мучаюсь…
— И попросила его узнать у Зайцева, собирается ли он предложить вам руку и сердце.
Лицо Лены покрылось пятнами.
— Я бы никогда не пошла за него. Мне было просто стыдно.
— Но он ведь нуждался в помощи…
— Ему нельзя было помочь. Он не считал себя слабым.
— А каким же?
— Наоборот. Суперменом.
— В самом деле? Но вы любили его?
— Это неважно.
— А что он ответил Устинову?
— Он сказал, что поздно.
— Почему поздно?
— Он полюбил другую…
Лена выглядела очень пережившей, и сама нуждалась в помощи.
— Мог он украсть деньги?
Лена подумала:
— Мог. Чтобы доказать, что может.
«Да, это в духе Зайцева».
— Скажите, Лена, если б вы знали, что Зайцев взял деньги, что бы вы сделали?
Она молчала.
— Сообщили б в милицию?
Она отрицательно покачала головой.
— Тратили бы их вместе?
— Нет.
— Так что? Просто смолчали?
— Уговорила б его вернуть деньги.
— Вы знаете, что он умер?
— Он разбился.
— Возможно, его убили.
— Я не верю.
— Почему?
— Кто мог его убить?
— Сообщник, с которым они не поделили деньги.
— Если деньги взял он, то сделал это один. Чтобы доказать… самому себе. Всегда ему казалось, что он может больше, чем делает. Ему не деньги были нужны.
— Оригинальный способ доказывать свои способности.
В том, что говорила Лена, Игорь чувствовал зерно истины. Зайцев непохож на обычного преступника. Однако тогда окончательно отпадает Устинов.
«Человек, который шел с Зайцевым, — думал Мазин, — сел на водительское место, но мертвый Зайцев сидел, уткнувшись грудью в баранку».
— Вы знали его приятелей, людей, с которыми он встречался, был близок? Не помните среди них полного, приземистого человека?
— Полного?
— Да, невысокого роста.
— Вадим дружил с Мишкой Васиным.
— Васин молодой!
— Конечно. А разве все полные пожилые?
«В самом деле! Разве мало приземистых и полных среди молодых? Сзади они кажутся старше своих лет. Как элементарно!»