Игра с джокером
Шрифт:
– Нет... Один из жильцов... Я им сдаю две комнаты...
– И спишь с ними?
– презрительно бросила Богомол.
– Ладно, не отвечай. Где остальные жильцы?
– Поехали товар получать, они на рынке торгуют... Эти, видно, специально следили... Ворвались, когда остался только он один... Я открыла глаза, когда его приволокли в мою комнату... Ему тут же дали бутылкой по голове, я хотела закричать, но один из них мне рот зажал, и держал, пока второй ходил на кухню и выбирал нож побольше...
– Все ясно, - кивнула Богомол.
– Теперь быстро
– Обо всем... И о тебе тоже...
– Что ты ему рассказала?
– Все.
– Конкретно? Я должна знать, потому что этот человек в беде. И твой сын, кстати, тоже.
Лиана глотнула воздуха, закашлялась и перевела дух.
– Я рассказала ему всю историю с магнитофоном. Насколько сама её знала.
– Что за история?
– Ну, Ленька записал что-то на магнитофон, и из-за этого его убил Гузкин... Только якобы из-за меня, понимаешь? На самом деле, по заказу каких-то очень крутых людей. Которые потом организовали мне эту квартиру и велели дать такие показания на суде, чтобы Гузкин получил наименьший срок. И никогда никому и словом не заикаться о магнитофоне, если мне жизнь дорога. И как можно меньше видеться с сыном и с родственниками Леньки...
– Ты не знаешь, что Ленька записал?
– Нет.
– Почему ты мне это не рассказала... когда мы виделись в прошлый раз?
– "Виделись"!
– горько усмехнулась Лиана.
– Да я бы скорее сдохла, чем лишнее словечко тебе поведала!
– Ладно!
– Богомол выпрямилась.
– Где у тебя телефон?
– Два аппарата, на кухне и в комнате жильцов.
Богомол прошла на кухню и набрала номер, который, как она запомнила, набирал Игорь, после когда города Самары.
– Алло?
– сказал чуть подсевший басовитый голос.
– Поздравляю, товарищ полковник!
– насмешливо сказала она.
– Лучше надо охранять ценных свидетелей.
– Кто?
– сразу спросил полковник.
– Лиана Некрасова. Хорошо, я вовремя подоспела. Один из пытавшихся её убить сам мертв, второй крепко связан, сейчас попробую разобраться с шофером, который ждет их в машине. Будет упакован к вашему приезду.
– Уже выезжаем, - сказал полковник.
– Думал навестить Лиану утром... Спасибо.
– Что за история с магнитофоном, из-за которой погиб мой брат?
– Хованцев расскажет. Он все знает. Более того, он все и нарыл. Пока.
– До свидания, - Богомол повесила трубку и вернулась в комнату.
– Значит, так, - сказала она Лиане.
– Кончай хлюпать и истерить. Сейчас подъедут люди, за которыми ты будешь как за каменной стеной. Приведи себя в порядок - и, надеюсь, больше никогда не увидимся.
– Я тоже...
– пробормотала Лиана.
Богомол забрала пистолеты нападавших и покинула квартиру.
Из подъезда Богомол вышла в расстегнутой шубе, покачиваясь, напевая и размахивая зажженной сигаретой. Она отошла от подъезда метров на двадцать, потом, как бы вдруг спохватившись, вернулась к машине.
– Мужик!
– постучала она по стеклу.
–
– Ошиблась, значит, - буркнул мужик. Стекло было приоткрыто на самую малость - только чтобы не задохнуться в машине.
– Вот тут они ошибаются!
– великолепно изобразив блаженненькую пьяную улыбку, заявила Богомол.
– Где-то здесь я все-таки живу... Слушай, давай потреплемся за жизнь, а? И потом я дальше пойду искать свою квартиру.
Шофер бросил на Богомола сомневающийся взгляд. С одной стороны, соблазнительно очутиться в машине с пьяной красоткой. С другой - вот-вот выйдут его товарищи, и надо будет быстро смываться... А вообще-то, почему не смыться вместе с красоткой? Она, наверно, не будет очень против, и троих обслужит не хуже, чем одного, особенно если её ещё подпоить.
Все эти мысли, очень явно читаемые, промелькнули на лице шофера, и он распахнул дверцу.
– Садись!
Он вряд ли успел понять, что произошло. И, конечно, никак не успел удивиться, почему это красотка так быстро протрезвела.
Богомол крепко связала потерявшего сознание шофера, закрыла дверцу машины и, не оглядываясь, пошла прочь.
Ей надо успеть ещё очень многое за наступающий день.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
"Сопроводил я Максимку в больницу, потом стал домой собираться. Пистолет и патроны я заранее, ещё до появления Максимки, в свою сумку переубрал.
– Значит, - говорю, - завтра приеду и подсоблю насчет похорон. А сейчас тебе лучше всего стакан водки принять да и уснуть, с дороги и после всех переживаний. Если один стакан не поможет, выпей два.
– Ой, дядя Миша!
– отвечает он.
– Ты прямо как тот старый поп из анекдота, что молодому наставления давал. Помнишь, чем все кончилось? "Я тебе говорил "остаканься", а ты обутылился..."
Ладненько, думаю. Видно, что на душе у него кошки скребут, и чуть не слезы в глазах стоят, но раз шутить пытается, значит, дела ничего.
Вскинул я свою сумку на плечо и заковылял к остановке. Мне все равно, в общем, что на электричке, что на автобусе, но на автобусе все-таки получше. Вот я и вышел к автовокзалу. Автобус быстро подошел, и я в путь пустился. Проехали мы место, где Шипов насмерть погиб, там машина перекореженная на обочину отволочена, да и в автобусе разговорчик пробежал, что вон, мол, то самое дерево, о которое директорский шофер навернулся.
– Видно, здорово был пьян, - говорят.
– Дорога-то прямая, кати себе и кати.
Только у меня сильные сомнения имеются, насколько Шипов был пьян. По тому, что я знаю, он кому-то сделался совсем не нужен. Тому же директору, хотя бы. Ведь он Букина, надо понимать, за горло держал, угрожая приплести его к делу о похищенных и убитых. А Букин - он ведь такой, ехидна с подковырочкой. Сладко поет, и жалобиться любит, но, по моему разумению, на убийство завсегда пойдет, если его шкурный интерес слишком больно заденут. Да и другие есть люди, которым Шипов совсем не интересен живым.