Игра с огнем
Шрифт:
Что это?.. Он смотрел на нее с жалостью. Жалеть ее? Меньше всего она нуждалась в жалости мужчин.
— Это осталось в прошлом, лорд Руан, я тогда была уже достаточно взрослой… и пока еще достаточно молода, вы не находите? — Она выдержала его взгляд с улыбкой, демонстрируя полное неприятие его жалости. Она не нуждалась в сочувствии, такой потребности у нее не было никогда.
— Боже, что же они с вами сделали…
— Дорогой Руан, — перебила она его, — что бы мы ни сделали тогда, мы все в этом виноваты.
— Моя жалость вам
— Да, мне не нужна жалость, ни ваша, ни чья-либо еще! — отрезала она почти шепотом. Это получилось непроизвольно. Она перешла на шепот, потому что этот разговор, слишком откровенный, подобно интимной близости, требовал деликатности.
— Хорошо, София, — мягко сказал он, — забудем о жалости.
Они смотрели друг другу в глаза с тихим, нежным пониманием, долго и проникновенно — давно уже никто так на нее не смотрел. И вдруг она улыбнулась, оборвав эту связь. Намеренно. Явно намеренно.
— Вы все сами подстроили, да? — воскликнул он, просияв от внезапного озарения. — Вы все продумали и наказали виновных, выставив их в неприглядном свете.
София не могла больше сдерживаться. Она прекрасно понимала, что нарушает приличия, но ничего не могла поделать и от души рассмеялась.
— Я ославила их, милорд. И это дало превосходные результаты.
И вдруг, неожиданно для себя самой, подмигнула ему.
Руан тоже засмеялся, не мог же он не поддержать ее. Это было очень мило с его стороны.
— Они очень страдали? — спросил он.
— Дорогой, — сказала она с улыбкой, — их страдания никогда не кончатся. К сожалению, второй маркиз Даттон приказал долго жить и больше не в состоянии служить источником моих необычных развлечений.
— Сдается мне, третий маркиз Даттон занял место своего отца? — спросил Руан. — У вас настоящий талант портить людям жизнь.
— Бедняга, — мягко сказала она. — Боюсь, он сам виноват в своих несчастьях. Я здесь ни причем и зла ему не желаю.
Это не было правдой, но прозвучало вполне благопристойно.
— Должен признаться, София, когда я вижу вас рядом с вашим братом, когда в ваших глазах загорается дикий огонь при воспоминании о том, как вы отомстили своим обидчикам, вы больше напоминаете индианку из племени ирокезов, нежели графиню с Аппер-Брук-стрит, которая ведет светский образ жизни, попивая чай в гостиной.
Какой же он наблюдательный. Сложность была в том, что это начинало ей нравиться, она вдруг поняла, насколько редко встречается это качество. Большинство мужчин видят то, что им позволяют увидеть. Но маркиз Руан просто видел все, как оно есть.
— Руан, — сказала она, приблизившись к нему настолько близко, что почти коснулась его грудью, — в моих жилах течет кровь ирокезов. Но, несмотря на это, я веду светский образ жизни, полный удовольствий, и это мне нравится. Вам остается задать мне последний вопрос, а именно: что это за удовольствия? Если осмелитесь.
— Если осмелюсь? Иначе вы накажете меня,
— Вы не доставили мне удовольствия. Это подойдет?
Она улыбалась, наслаждаясь вихрем противоречивых чувств, — борьба с соблазном и желание, опасность и предвкушение блаженства сменяли друг друга, как фигуры темпераментного танца. Она давно оставила надежду встретить мужчину, который был бы способен доставить не только физическое, но и интеллектуальное наслаждение. Ей показалось, что она нашла его.
— Вы же авантюрист по натуре. Что мешает вам спросить, какого удовольствия я жду от вас? Боитесь рискнуть и услышать мой ответ?
— Что такое риск, София? Ради вас я готов на многое.
— И на что же вы готовы ради меня?
Все зашло слишком далеко, затягивая ее в глубокий темный водоворот желаний, но она не хотела останавливаться. С удивлением София осознала, что испытывает радостное возбуждение. Стоит ли открывать ему душу и не пропадет ли у него желание, когда он увидит ее настоящее лицо? Лишь немногим избранным она позволяла заглянуть под маску. Руан жаждал приключений? Она станет его приключением.
— Я был бы счастлив, — сказал он, — увидеть, как этих джентльменов публично высекут за то, что случилось той ночью.
— Это принесет удовлетворение вам. А какая от этого польза мне? Прошло слишком много времени, и все давно забыто.
— Но вы не забыли. При этом вы позаботились о том, чтобы их имена были упомянуты в сатирическом листке.
— Дорогой, вы очень галантны и добры. Моя дочь вышла замуж за наследника Уэстлина. Чего еще желать?
— А что с Даттоном?
— А что с ним? Даттон волнует вас больше, чем меня. Я думала, мы обсуждаем мои желания. И чем же вы готовы рискнуть ради меня?
— В вас говорит индианка или графиня? — мягко спросил он.
— Это имеет значение? — возразила она.
Руан улыбнулся и покачал головой:
— Нет.
София усмехнулась.
— Я останусь в живых? — спросил он.
— Это имеет значение? — улыбнулась София.
— Нет, — ответил он с озорным блеском в глазах и окинул ее взглядом, полным страстной решимости.
— Нет, мисс Прествик, мне ничего не известно о китайском фарфоре, кроме того, что он очень дорогой и поэтому все хотят им обладать, — сказал Айвстон.
— Но если бы мы знали больше, то, возможно, поняли бы, почему он так востребован, — сказала мисс Прествик.
— Мисс Прествик, все можно объяснить логически, вы, как человек с логическим складом ума, должны это хорошо понимать. Если бы китайский фарфор стоил пенни за десяток, то хороший хозяин не стал бы из него даже свиней кормить. А так чем дороже вещь, тем больше охотников ее иметь. Закон торговли.
— Вы считаете, что у меня логический склад ума? — спросила она очень серьезно, и это было восхитительно. — Вы очень наблюдательны, лорд Айвстон.