Игра со смертью 2
Шрифт:
Объекты движутся ко мне сами. У них, за время наблюдения, не обнаружено признаков наличия угроз для меня. Потому, не опасаясь, пропускаю их через себя ближе ко мне основному. Туда, где я очнулся, проснулся и обрел свою жизнь.
Макс.
Ага. Вижу. Здоровая такая куча непонятно чего на земле. При моем приближении она начинает подниматься. Вставать… А мне все больше и больше открываются детали этой кучи.
Впервые вижу настолько мерзкое слияние с помощью мутационных хитросплетений в единое тело медведя, лося и другой разнообразной хрени. Да, я даже просто слияние тел медведя с лосем вижу впервые. Чего уж говорить об ЭТОМ!
Грузное объемное тело существа с бугрящейся гипертрофированной непропорциональной мускулатурой перевито крупными древесными корнями. Из-под них по всей площади туши пытаются вытянуть в мою сторону небольшие скрюченные лапки разнообразных мелких животных. Пучат и стреляют зрачками в разные стороны глазные яблоки. Четыре пары конечностей. Три пары из этих могучих лап расставлены как у паука.
И, несмотря на то, что внешне они отличаются друг от друга, уверенно держат здоровенную тушу урода над землей. Еще одна пара располагается спереди. Эта самая первая пара выходит из широченного вздутого плечевого пояса, что и вторая. Передние мускулистые конечности с остатками бурой шерсти земли не касаются. Они тянутся вперед, словно готовясь обнять. Но вряд ли кто-то по своей воле решиться на такие объятия. Ведь эти лапы заканчиваются широкими кистями с длинными, сантиметров под тридцать, словно кинжалы, когтями.
Венчают широкую и высокую грудь две головы. Причем, уродливые. Основная — медвежья. Объемная башка химерного выродка, только начавшая свои изменения. Потому еще узнаваемая. А вот лосиная, чья шея вырастает из затылка под углом и в сторону, больше похожая на крокодилью, распознается только за счет могучих характерных рогов.
До кучи все это жуткое великолепие, то есть тело, конечности и головы, пронизаны многочисленными шевелящимися и пульсирующими жгутами и нитями какой-то дряни. Мерзости. В некоторых местах эта хрень образует причудливые шляпки грибов бледно серых и гнилостно-черных оттенков.
[ — Макс, твои органы восприятия окружающего мира, такие как глаза, передают совсем уж отвратную картинку. Лучше их закрыть и не видеть то, что сейчас видим. Имел бы я свои личные органы, схожие по специфике с твоими, точно блеванул бы! ]
' — Закрывать глаза не советую. Тогда будет еще хуже.'
[ — Что уж может быть хуже? ]
' — Например, в скором времени нас съедят. А зная, какую гадость из себя представляешь ты, то срыгивать будут уже нас.'
[ — Фуу! Беее! В такие моменты я жалею, что испытываю чувства, эмоции и влияние твоих гормонов. Оттого, что ты описал мне стало еще хуже! Давай я возьму твои органы под контроль и сделаю преследующей нас Шиссе гадость? ]
' — Это как же?'
[ — Блевану как следует. А она точно поскользнется на этой отвратительной луже, чему будет еще способствовать мокрая трава. Как тебе план? ]
' — Твой план — отстой! И скажу что ты скатился интеллектом до тупого фантазера!'
[ — Эй! Не оскорбляй! Просто в последнее время становится как-то лениво напрягаться, думать, высчитывать. Хочется просто расслабится… Потупить… ]
Писец! Будто других проблем у меня нет! Еще и ленивый ИскИн на мою голову!
Я уже довольно близко к непонятно чему с головой медведя и лося. Потому могу увидеть системную подсказку.
??????
?????????
И она мне нихрена не подсказывает и вообще никакой информации не дает.
Часть крупных корней, оплетающих тушу монстра, приходят в движение. Три в стремительном полете вытягиваются в мою сторону, два ныряют в землю.
Отвечаю парочкой воздушных тесаков, и отпрыгиваю влево. Одно заклинание слегка подрубает тянущийся корень, второе оставляет неглубокую борозду на груди омерзительного нечто. Кровь в разрезе не появляется. Там вообще никакой жидкости не наблюдаю. Шрам быстро стягивается тонкими нитями мерзости и срастается.
Корни меняют направление, пытаясь меня достать. Я же продолжаю уворачиваться, пытаясь хоть как-то навредить уродливому существу своими воздушными заклинаниями. И все ближе и ближе продвигаюсь к этой твари. Клики также не наносят серьезного урона корням. Гвоздик оставляет многочисленные ровные отверстия в древесине, но они быстро зарастают и это не снижает корневую подвижность.
Шисса меня почти догоняет. А я не останавливаюсь. Мчусь вперед.
Успеваю увернуться и от выскочивших из земли корней. И пригнуться, пропуская над собой хвост Зверь-бабы, что наконечником вонзается в лоб лосю. Пускаю град воздушных дисков прямо в пасть медвежьей башки. Она уже совсем рядом. Оскаливается еще шире. Метра три до нее.
«Чутье», что и так неслабо припекало и скипидарило мне пятую точку, резко усиливает давление. А в меня от кучи-вонючи (запах тухлятины, гнилья, плесени и еще какой-то убойной гадости) выстреливают многочисленные жгуты и нити мерзости. Пространственный скачок!
И я уже высоко. Над тварью, в которую на всей набранной скорости врезается Шисса. Нити и жгуты, предназначенные мне, впиваются в нее. Она отвечает своими когтями, раздирая плоть мерзлотной туше. Вгрызается зубастой пастью. Орудует смертоносным хвостом.
Медведо-лось не остается в стороне. Отвечает своими мощными лапами с когтями и обеими пастями. Рвут противники друг друга самозабвенно. Я, планируя на щите, помогаю воздушными тесаками сверху. Больше акцентируя внимание на мерзкой туше. Так как Шисса — она одна. И представляет угрозу только своим смертоносным телом. А вот мерзость… Ее много. Она управляет сотнями организмов. Гадость эта намного опасней измененной мутациями циасши.