Игра страсти
Шрифт:
Облачившись в самый элегантный костюм для верховой езды, он объявил собравшимся о том, что название семинара скрывает подлинную его сущность, заключающуюся в благотворной роли боли, болезни и старения для человеческого организма. Слушатели, которые будут приняты на семинар, станут изучать философские и эмоциональные, а также физические аспекты страданий, старения и смерти. Для того чтобы способствовать лучшему пониманию предмета, продолжал Фабиан, сохраняя серьезное выражение лица, во время семинара слушатели столкнутся с различными аспектами боли: как ее вызывают, как ее воспринимают, участвуя в опытах над различными животными — собакой, кошкой, мышью, белкой, возможно лошадью. Им также придется посещать больницы, пансионаты
Широко улыбнувшись, Фабиан заверил их, что пришедший на семинар гость из ассоциации «Анонимные самоубийцы» не является выпускником их прославленного учебного заведения, поэтому им нечего бояться, что его самоубийство повредит репутации университета. Кроме того, строго соблюдая правила противопожарной охраны и ношения огнестрельного оружия, гость во время финального акта использует не газовую горелку, а какое-то другое орудие убийства.
Потрясенные студенты молча слушали Фабиана. В разных частях аудитории слышалось нервное покашливание и чихание, кто-то поднес ко рту платок. Никто, правда, не осмелился встать и уйти, все с нетерпением дожидались конца «лекции». Едва Фабиан закончил, как все бросились к выходу. Осталось всего несколько желающих посещать семинар «Верховая езда в течение всей жизни».
Переставший быть похожим на рыцаря верхом на белом коне, Фабиан вылез из ванны, вытерся и оделся. Хотя боль в спине все еще беспокоила его, он вышел из своего дома на колесах. Ночь была прохладной, но звезды сияли ярко, словно в тропиках.
Фабиан пошел по одной из аллей, раздвигая низко нависшие ветви. Он понимал, что направляется к особняку, где состоялся праздник, но смутно сознавал при этом, чего же он ищет. Образ Ванессы, изящным движением ловящей розу, уступил воспоминаниям о Ванессе земной — ее маленьких грудях, узкой талии, в меру мускулистых бедрах, ступнях, которые казались ему чуть великоватыми. Он вспомнил ее лицо: тонкие черты, выразительные глаза, гладкая кожа, белые зубы, которые она обнажала, улыбаясь, припухшая губа и шрам.
Прожекторы особняка Уэйрстоунов по-прежнему освещали лужайку. В широкие окна можно было видеть гостей — кто сидел за сдвинутыми вместе столиками в гостиной, кто нес наполненные яствами тарелки в другие комнаты или на одну из террас. Обойдя вокруг дома, он направился на площадку для парковки. Увидев желтый автомобиль с черным верхом, он направился прямо к нему и открыл дверцу. На заднем сиденье лежали две теннисные ракетки, рядом с ними — контейнер для теннисные мячей и пуловер. Протянув руку, он потрогал мягкую шерсть, пахнувшую мускусными духами и потом. Потом он закрыл дверцу и лег на траву за кустами, огораживавшими участок для парковки. Доносившиеся со стороны пруда звуки — посвистывание, кваканье — убаюкали его, и, несмотря на боль в спине, он задремал. Услышав разговоры и топот ног выходящих из дома гостей, направлявшихся к своим машинам, Фабиан тотчас проснулся и спрятался в кустах. Суета и говор прощающихся гостей вскоре затихли. Осталось всего с полдюжины машин.
Он увидел, как из особняка в сопровождении двух молодых людей вышла Ванесса. Она накинула на плечи белую шаль и держала в руках розу, которую он ей бросил. Все трое остановились около большого седана, припаркованного рядом с ее автомобилем.
— Очень любезно с твоей стороны, Стюарт. Но ты лучше поезжай в город, пока не слишком поздно. Я доберусь до дома одна, ты же знаешь, ехать мне всего пару миль. — У Ванессы был все тот же ровный голос, какой он помнил.
— Так до среды? В городе увидимся? — произнес один из молодых людей.
— Пока не знаю, — отвечала молодая женщина. — Я тебе сообщу.
Оба молодых человека забрались в седан, один из них, выглянув в окно, попрощался. Ванесса открыла дверь своей машины, и Фабиана охватило волнение. Он хотел было заговорить с ней, но тут она, бросив розу на приборную доску, видно, что-то забыв, торопливо направилась к дому. Внезапно Фабиана охватила неуверенность, и он не стал окликать ее. Он увидел, как она скрылась за дверями особняка. Он снова начал ждать ее, опасаясь, что она вернется с кем-то еще. Он поднялся, стряхнул с брюк листья и, не задумываясь о последствиях, быстро вскочил в салон автомобиля, и, поджав ноги, спрятался за высокими подголовниками передних сидений.
Его обуревали не чувства, а образы, пробудившие в нем желание. Спрятавшись в машине, Фабиан принялся ждать, надеясь предстать перед нею в новом обличье, которое должно было заслонить прежнее. Он услышал, как она открыла машину и села на водительское сиденье, затем захлопнула дверь. При тусклом свете, проникавшем через заднее стекло, Фабиан разглядел лишь корону темно-рыжих волос, возвышавшуюся над подголовником. Когда девушка вставила ключ в замок зажигания, до него донесся аромат ее духов. Машина дернулась, затем медленно тронулась, после чего повернула так резко, что Фабиану пришлось схватиться за сиденье, чтобы остаться незамеченным. Они проехали мимо дома, окна которого осветили салон автомобиля. Ванесса снова переключила передачу и, куда-то свернув, увеличила скорость. Судя по темноте, окружавшей их, они выехали на проселочную дорогу. Он решил, что скоро они окажутся на шоссе. Чуть приподнявшись и подавшись в сторону, он посмотрел в просвет между сиденьями и при зеленоватом освещении приборной доски увидел ее бледные руки, державшие руль.
Он не знал, на что ему решиться. Как ему дать о себе знать, не напугав ее? Если она испугается, они могут разбиться. А что, если она вытащит из бардачка пистолет и выстрелит в него?
Он попытался разглядеть, что скрывается в темноте. Похоже на то, что лес подступал к самым обочинам ухабистой дороги. Ванесса вела теперь машину осторожно, что уменьшало вероятность аварии в том случае, если он ее напугает. Ждать больше нельзя. Подавшись вправо, он наклонился к пассажирскому сиденью. Она успела выжать сцепление и была готова переключиться на другую передачу. Тут-то он и появился.
Девушка испуганно открыла рот, но не произнесла ни звука, а навалилась на руль. Рычаг стоял на нейтрали, и машина продолжала катиться вперед. Ее правая рука сжимала рычаг переключения передач, а левая — руль. Фабиан не мог определить, инстинктивно она это сделала или сознательно, но, когда он подался вперед, девушка нажала на педаль тормоза, и машина остановилась. Лишь в этот момент Ванесса закричала, и это был душераздирающий крик.
Свет фар уперся в деревья: машина стояла под углом к дороге. На датчике уровня давления масла горела красная лампочка. Фабиан кинулся вперед, левой рукой зажав Ванессе рот, а правой выключил зажигание и фары. Девушка пыталась освободиться, но не смогла повернуться к нему лицом. Он чуть ослабил хватку, но ладони не отнимал. Средним пальцем нащупал шрам и, словно боясь открыть старую рану, почти перестал закрывать ей рот.
Ванесса дрожала, от нее исходил такой жар, что рука Фабиана взмокла от пота.
— Я не причиню тебе вреда, — яростно шептал он ей на ухо. — Не причиню, — повторял он, почти ослабив усилие.
Она кивнула головой, и он почувствовал, что мускулы рта у ней перестали напрягаться. Он убрал руку от ее лица.
Продолжая цепляться за руль, девушка, казалось, готова была потерять сознание. С усилием она выпрямилась и повернулась к нему. Узнав его, она открыла рот, но ничего не сказала. Придвинувшись ближе, он обнял ее. Она все еще дрожала.