Игра судьбы
Шрифт:
— Они становятся ленивыми под твоей опекой, Геката.
И толстыми. Ей нравилось кормить их.
Взгляд Аида скользнул к Персефоне.
— Я вижу, ты встретила Богиню Весны.
Он не упустил из виду, как она напряглась при этом звании.
— Да, и ей очень повезло, что я это сделала, — сказала Геката, сверкая глазами. — Как ты мог не предупредить ее, чтобы она держалась подальше от Леты!
Его взгляд метнулся к Персефоне, которая изо всех сил старалась не улыбаться. Казалось, ей нравилось слушать, как Геката ругает его,
Что бы он сделал, если бы она прикоснулась к ней? Пила из неё? Он отогнал эти мысли прочь.
— Кажется, я должен перед вами извиниться, леди Персефона.
Она была удивлена. Возможно, она не ожидала, что он извинится, но она уставилась на него своими огненно-изумрудными глазами и приоткрытыми губами, и он почувствовал, что его желание к ней возобновилось.
Затем прозвучал Рог Тартара, и они с Гекатой повернулись в его направлении.
— Меня вызывают, — сказала Геката.
— Вызывают? — спросила Персефона.
— Судьям нужен мой совет.
Судьи, Минос, Радамант и Эак, часто вызывали Гекату, чтобы приговорить определенные души к вечному наказанию, в основном тех, кто совершил преступления против женщин.
— Моя дорогая, — сказала Геката Персефоне, — позови в следующий раз, когда окажешься в Подземном мире. Мы вернемся в Асфодель.
— С удовольствием, — сказала Персефона с улыбкой, и это заставило сердце Аида биться сильнее.
Ей нравилось проводить время с душами. Хорошо.
Когда они остались одни, Персефона повернулась к Аиду.
— Зачем судьям понадобился совет Гекаты?
Он склонил голову набок, заинтересованный ее требовательным тоном, и ответил:
— Геката — Владычица Тартара и особенно хороша в определении наказаний для нечестивых.
— Где находится Тартар?
— Я бы сказал тебе, если бы был уверен, что ты воспользуешься этим знанием, чтобы избежать его.
Но, учитывая ее историю, он не доверял ей.
— Думаешь, я хочу посетить твою камеру пыток?
— Думаю, тебе любопытно и не терпится доказать, что я именно такой, каким меня считает мир, — бог, которого следует бояться.
Все это, вероятно, подтвердилось бы, если бы она нашла дорогу в его вечную камеру пыток.
Она бросила на него вызывающий взгляд.
— Ты боишься, что я напишу о том, что вижу.
Это заставило его усмехнуться.
— Страх — не то слово, милая.
Он боялся за ее безопасность. Он боялся ее предположений.
Она закатила глаза.
— Конечно, ты ничего не боишься.
«О, дорогая, ты ничего не знаешь», — подумал он, протягивая руку, чтобы сорвать цветок с ее волос. Он покрутил стебель между пальцами и спросил:
— Тебе понравился Асфодель?
Она улыбнулась, и от ее искренности у него перехватило дыхание.
— Твои души…они кажутся такими счастливыми.
—
— Ну, ты точно не известен своей добротой.
Губы Аида сжались.
— Я не известен своей добротой к смертным. Есть разница.
— Так вот почему ты играешь в игры с их жизнями?
Он изучал ее, расстроенный ее вопросом и тем, как она его задала — как будто она забыла, что смертные приходят к нему, чтобы торговаться, а не наоборот.
— Помнится, я советовал больше не задавать вопросов.
Манящие губы Персефоны приоткрылись.
— Ты же не серьезно.
— Серьёзен как мертвец.
— Но… как я узнаю тебя получше?
Уголок его рта приподнялся.
— Ты хочешь узнать меня получше?
Она отвела взгляд, сверкая глазами.
— Меня заставляют проводить здесь время, верно? Разве я не должен получше узнать своего надзирателя?
— Так драматично, — пробормотал он и замолчал, размышляя. Он хотел ответить на ее вопросы, потому что хотел, чтобы она поняла его точку зрения, но он хотел контроля. Он хотел иметь возможность ограничивать, объяснять до тех пор, пока не будет достигнуто понимание, он тоже хотел иметь возможность задавать ей вопросы.
— О, нет.
Голос Персефоны привлек его внимание, и он приподнял бровь.
— Что?
— Я знаю этот взгляд.
— Какой взгляд?
— Ну этот взгляд, — объяснила она и сделала паузу, как будто не совсем знала, как объяснить. Ему нравилось наблюдать, как она подыскивает нужные слова, как хмурятся брови над ее красивыми глазами. — Когда ты знаешь, чего хочешь.
— Правда? — спросил он и не смог удержаться, чтобы не поддразнить ее. — Ты можешь угадать, чего я хочу?
— Я не умею читать мысли!
Его вопрос взволновал ее, ее щеки стали пунцовыми. Возможно, она лучше умеет читать мысли, чем думала.
— Жаль, — сказал он. — Если хочешь задавать вопросы, тогда предлагаю игру.
— Нет, — решительно сказала она. — Я больше на это не куплюсь.
— Никакого контракта, — пообещал он. — Никаких одолжений, просто ответы на вопросы. Как ты хочешь.
Она подняла подбородок и прищурила свои прекрасные глаза, и у него мелькнула мимолетная мысль, что он хотел бы, чтобы она смотрела на него так, пока скакала на его члене, жестко и быстро.
«Трахни меня», подумал он.
— Хорошо, — согласилась она наконец. — Но я выбираю игру.
Его инстинктом было отклонить ее предложение, и слова вертелись у него на кончике языка. Нет, карты на руках у меня. Но, обдумав последствия, он подумал, что это может быть шансом показать ей, что он может быть гибким.
Наконец, он усмехнулся.
— Очень хорошо, богиня.
Он повел Персефону в свой кабинет, где ранее наблюдал, как она прогуливается с Гекатой. Он оставил ее одну на несколько минут, достаточно долго, чтобы переодеться, а когда вернулся, она стояла у окна. При его появлении она посмотрела на него через плечо.