Игра света
Шрифт:
Дядя Спенсера, похоже, был для моего отца самым нелюбимым человеком в Саут-Сипорте. (Примеч.: город в штате Массачусетс). Мой отец был хорошим человеком, а также хорошим полицейским, и настолько же честным, насколько длинной бывает ночь. Вот как говорили люди о моем отце. Он был выдающимся примером для подражания, и я безоговорочно боготворила его.
Джексон Пирс, напротив, был неприкосновенным злодеем. Семья Пирсов проживала в Саут-Сипорте в течение нескольких поколений, и у них были связи. Джексон был известной личностью в городе, высокий и крепкий, с круглым полным лицом и густыми светлыми волосами. Он улыбался,
Джексон владел двумя популярными барами, один находился на Mейн стрит, а другой ниже по улице, у пристани. В этих барах он занимался чем-то незаконным. Я не знала, чем именно, а мой отец знал, но ему приказали закрыть на это глаза. Именно так он сказал моей маме, когда сердито шепотом рассказывал ей об этом на кухне однажды вечером, когда мы с Эммой пошли спать. Наш дом был маленьким, и я легко могла подслушать тихий разговор, который не был предназначен для моих ушей. Обычно, когда мои родители ругались, я безмолвно становилась на сторону отца. Я не была прям уж папиной дочкой, но рядом с ним я всегда чувствовала себя более сильной.
В то время как Эмма выглядела такой же мягкой и женственной, как мама, со сливочной кожей, темными глазами и волнистыми каштановыми волосами, я же была копией отца. Мы оба состояли сплошь из резких углов и неожиданных контрастов. Наши волосы были ярко рыжими, глаза — зелеными, как море, а челюсти — в форме идеальных квадратов. Мы были высокими и худощавыми, тихими, но со вспыльчивыми характерами, которые взрывались совершенно неожиданно. Для меня было гордостью — быть так похожей на него, даже несмотря на то, что те черты, которые делали моего отца симпатичным, не делали меня привлекательной. Я не была хорошенькой, но в том, чья я дочь, вопросов не было.
Моя внешность раньше никогда не беспокоила меня. Поэтому раньше я никогда и не беспокоилась об этом. Но с того дня женские чары, спящие во мне, начали пузыриться и всплывать на поверхность. Спенсер разбудил их. Мои мысли были заполнены только им, и когда выходила из дома, глазами всегда искала его. В тот день, когда мы встретились впервые, что-то изменилось. Сдвиг был небольшим, но решающим.
Каким-то образом я поняла, что все уже никогда не будет таким, как прежде.
Глава 2
Постоянство памяти
(Примеч.: «Постоянство памяти» — одна из самых известных картин художника
Сальвадора Дали. Находится в Музее современного искусства в Нью-Йорке с 1934 года. Известна также как «Мягкие часы», «Твердость памяти» или «Стойкость памяти»)
После…
Дождь все не прекращался. Элисон, наша начальница, сказала нам с Тэссой, что мы можем идти, когда стало ясно, что никакие молитвы не заставят низкие тяжелые облака расступиться. Обеспечение безопасности на городском озере, наверно, было одной из самых лучших летних работ, которую только можно получить в Лэнгдоне. Тэсса работала здесь пять дней в неделю, в три из них я присоединялась к ней, когда не проходила стажировку в галерее современного искусства в городе.
— Лучше бы нам за это заплатили, — пожаловалась Тэсса, прежде чем откусить огромнейший кусок от своей пиццы пепперони. — Это не наша вина,
— Мы работаем за почасовую оплату, — напомнила я ей, наблюдая за дверью, которая постоянно распахивалась, заставляя колокольчик над ней довольно громко звенеть. — Я бы на это не рассчитывала.
Ее рука в драматическом жесте упала на стол.
— Это отстойно, и уж точно это нечестно. Это же деяние Господа, а не умышленное бездельничество. Мне нравится работать в отличие от половины лузеров, которых мы знаем, и посмотри, какую награду за это я получаю. Завтра, когда будет ярко светить солнце, у меня должен быть выходной, посмотрим, как это понравится Элисон.
Я старалась не рассмеяться.
— Ага, это проучит ее. Она почувствует себя просто ужасно, когда найдет список людей, которые бы убили за твою работу, и начнет обзванивать их, чтобы найти тебе замену.
Уголки ее губ опустились вниз.
— Очень смешно, Сара, — тут она заметила мой блуждающий взгляд. — Как давно ты написала ему?
Я вернулась к своей нетронутой пицце.
— Почти час назад.
— Он придет.
— Он обижен на меня.
— Ради тебя он бы лег поперек автодороги. Он справится с этим.
Я встретилась с ее изучающим взглядом.
— Я точно потеряю его.
Качнув головой, от чего ее длинная челка упала на глаза, она сказала:
— Не потеряешь. Пока сама этого не захочешь.
Вместо того чтобы обидеться на ее комментарий, я пожала плечами.
— Я хочу, чтобы он был счастлив. Я просто не думаю, что смогу сделать его счастливым.
— И что, ты хочешь, чтобы он порвал с тобой? Поэтому все это и было сделано?
— Нет. Я говорила тебе, в чем дело. Это никак не связано с Нэйтом, — вздыхая, я резко откинулась на красном кожаном сиденье в кабинке.
— Тогда почему ты не позволила ему поехать с тобой. Почему ты не позволила поехать с тобой мне?
— Потому, — ответила я, снова скользнув взглядом по входной двери. Я нашла самое лучшее объяснение, которое только могла найти. Не было никакого смысла говорить об этом снова.
Когда я вернула к ней взгляд, губы Тэссы сжались в прямую линию.
— Есть что-то, о чем ты мне не говоришь. Ты бросаешь все в самом начале лета, и твои объяснения, что тебе нужно побыть в одиночестве, просто отстойны. И, конечно, лживы. Можешь злиться на меня, если хочешь, но я думаю, что ты врешь, Сара. Даже несмотря на то, что Нэйт всепрощающий, тебе придется приложить какие-то усилия, чтобы между нами с тобой снова все стало хорошо. Это факт. Я твоя лучшая подруга. В этой пищевой цепочке я занимаю высшую ступень.
Мне захотелось улыбнуться от ее комментария про пищевую цепочку, но остановило выражение ее лица. Ее глаза были сужены, и в них плескалась боль. Большинство людей не понимали Тэссу. Она была дерзкой и агрессивной, абсолютно без фильтров, но внутри, под всем этим, у нее доброе сердце. В данный момент оно было едва скрыто под крошечным красным бикини, который она носила с полной уверенностью в себе. У нее были отличные изгибы, которые она использовала на полную катушку.
На мне тоже бикини, но отправляясь на ланч, я натянула поверх майку и шорты. У меня наконец-то тоже стали появляться собственные изгибы, но не было такой уверенности в себе, какая была у Тэссы. Ни у кого ее не было. На самом деле, я была даже удивлена, что менеджер все еще не выгнал нас с их «Нет рубашки, Нет обуви, Нет и обслуживания» политикой заведения.