Игра света
Шрифт:
Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы Тэсса на меня злилась. Я чувствовала себя плохо от того, что скрывала от нее так много вещей. На самом деле, они с Нэйтом знали намного больше моей истории, чем большинство людей, так много знали только они. То, что произошло пять лет назад, так долго хранилось в секрете, что сейчас я с трудом представляла себе, как рассказать им обо всем и при этом не разреветься. Вот почему Тэсса не понимала. Она просто-напросто не знала.
— Я никогда не врала тебе, Тэсса. Просто все… сложно.
Чересчур заинтересованная своей
— Ну, просто, чтобы ты знала, — сказала она. — Дерек планирует спрятаться в твоем чемодане и отправиться вместе с тобой. Твой отъезд полностью уничтожил его.
Я представила младшего брата Тэссы, с его жаждущим выражением лица и высокой худощавой фигурой.
— Ему двенадцать. Он сможет с этим справиться.
Парнишка был влюблен в меня, и Тэсса постоянно дразнила меня этим. Как бы сильно я не пресекала его чувства, я не могла не думать о своей влюбленности в этом возрасте.
Мой телефон завибрировал на столе, пришло сообщение от Нэйта. Прочитав его, я ощутила смесь облегчения и страха.
— В чем дело? — спросила Тэсса.
— Нэйт не сможет пообедать с нами. Но он хочет приехать завтра ко мне домой. Чтобы поговорить, — последние два слова я выделила воздушными кавычками.
Тэсса откинулась назад и сложила руки.
— Может, тебе стоит порвать с ним. Разговоры о твоем бойфренде должны вызывать на твоем лице совсем не такое выражение. Если у вас двоих уже есть какие-то проблемы, фигня с длительной дистанцией не сработает. Кроме того, ты не сможешь остаться без парня долгое время. Я имею в виду, посмотри на себя.
Тэсса была права в одном. Разговоры о моем бойфренде должны вызывать во мне трепет, а не ощущение скрученного узла в животе. А на счет того, чтобы оставаться без парня, для меня это не было проблемой, и ее намек на мой внешний вид не вполне уместен. В глубине души я понимала, что больше не была неуклюжей девочкой с пышными рыжими волосами, но большую часть времени именно такой я себя и ощущала.
Я «выгляжу не по годам взрослой», как сказала бы моя мама. Здесь, в Мичигане, меня никогда не называли «морковкой» и никто не говорил, что я засунула свой палец в розетку. Когда я повзрослела, мои волосы потемнели, а кератиновое выпрямление, которое я делала каждые несколько месяцев, укротило мои кудряшки. Теперь мои волосы спадали длинными густыми волнами по плечам.
Но когда я смотрелась в зеркало, моя челюсть все еще была слишком квадратной, а светло зеленые глаза слишком большими. Шрам, пересекающий щеку, контрастировал с моей гладкой бледной кожей. Нэйт называл меня красавицей, и я верила, что это он и имеет в виду, но я приняла тот факт, что перестала быть красавицей с тех пор, как единственный парень, которого я хотела, перестал хотеть меня.
Когда ливень перешел в моросящий дождь, мы с Тэссой решили, что уже можно возвращаться домой, не промокнув при этом до нитки.
—
У меня в горле образовался комок. Я буду скучать по этой девчонке, как сумасшедшая.
— И тебе лучше отвечать на них, мисси, — она ткнула в меня пальцем.
— Ты знаешь, я буду.
— Я скажу Дереку, что ты сказала ему «прощай», хоть и не сделала этого. Ты бездушная распутница. Разбила два сердца за одну неделю.
Я почувствовала тошноту, когда подумала о том, что увижусь завтра с Нэйтом, и что я планирую ему сказать. Одно из этих сердец исцелить было проще.
— Нам нужно найти для Дерека подружку.
Она поежилась.
— Кто будет с ним встречаться? Он ест с открытым ртом и ковыряется в носу на людях.
— Ладно. Мне не обязательно об этом знать.
У нас было еще два дня, чтобы потусоваться вместе, прежде чем я уеду, но Тэсса сжала меня в объятиях и сказала:
— Надеюсь, твоя поездка домой пройдет хорошо, Сара. Ты выглядишь так, будто нуждаешься в этом.
Я проснулась еще до звонка будильника. Было все еще слишком темно и слишком рано, чтобы вставать с кровати. Поэтому я просто закрыла глаза и притворилась, что нахожусь в другой комнате, в своей старой комнате, в своем старом доме, и что мой отец скоро войдет, чтобы разбудить меня. В те времена я никогда не вставала раньше звонка будильника. Я спала во время звонка, потом спала еще какое-то время до тех пор, пока папа не выдергивал меня из-под одеяла в своей обычной манере. Он использовал музыку. Раздражающую музыку.
Мой отец любил музыку, но его вкусы застряли во временах брюк клеш и небритых подмышек. Он был уже достаточно взрослым, чтобы водить машину, когда появилось большинство этих песен, но он все еще знал наизусть все песни, написанные вплоть до 1979 года. Потом следовал бум восьмидесятых с волосатыми группами и синтезаторами, на этом он заканчивал. Для него «Стена» Пинк Флойд был последним великим альбомом из когда-либо выпущенных. Выражаясь его словами, с тех пор не было ничего, кроме обычного грохота.
Поскольку я не выносила музыку семидесятых, а выпущенные в восьмидесятые композиции были моими любимыми, я была шокирована отсутствием у него вкуса в музыке. Я имею в виду разнообразие, наполнившее то десятилетие. Это Def Leppard, Bon Jovi, Duran Duran, и Depeche Mode, и это еще не полный перечень. Это стало моей миссией — изменить его разум, бесконечно проигрывая «Living on a Prayer» (Прим: Песня Bon Jovi, выпущенная в 1986 году) и «Hungry Like the Wolf» (Прим: Песня Duran Duran, выпущенная в 1982 году), пока он практически не стал умолять меня прекратить это.